Юрий Гаврюченков - Пожиратели гашиша

— Вы уже вернулись, Илья? — спросила она, недружелюбно изучая меня с головы до ног.

— Да, — сказал я, потому что больше сказать было нечего.

— А где же мой муж?

Я опустил глаза. Как всегда: если уж неприятности происходят, то почему-то в самые худших своих вариантах. Что я ей мог ответить?

— Он… остался там, — неопределенно произнес я.

— То есть как остался? — спросила Афанасьева.

Бандиты за моей спиной угрюмо ждали.

— Он… э… погиб, его убили.

Мария Анатольевна побледнела, но быстро справилась с собой.

— Убили. Кто его убил?

— Наши охранники, — развел руками я. — Так получилось.

— И вы мне не сообщили?

Я проглотил слюну.

— Понимаете, я не успел приехать, как начались неприятности. Это связано со смертью Василия Петровича.

— Вы были столько времени в городе, — завелась Афанасьева, — и не могли позвонить. — Взгляд ее упал на письменный стол, она быстро подошла и раскрыла лежащий там полевой дневник. У меня затряслись коленки. Вот он, закон Мэрфи: если неприятность может случиться, она обязательно случается. — Откуда это у вас?

— Я привез с собой, — сказал я. — Нас ограбили…

— Вы приехали, — Афанасьева повернулась ко мне, в глазах ее горело холодное пламя, — и сразу обзавелись иномаркой. Скотина! Вы скрываетесь от меня, не подходите к телефону, я должна вас искать. Я требую объяснений!

Это был капитальный прокол. Зная, с какой быстротой распространяются слухи, было наивно полагать, что Мария Анатольевна не узнает о гибели мужа и, узнав, не примет меры по выяснению всех подробностей. А подробности были таковы, что я все равно оказывался крайним. Не только не сумел уберечь Петровича, но еще и присвоил находки, обокрав бедную вдову. Негодяй! Вдова разошлась не на шутку, а я покорно слушал, молча переживая сей афронт. Говорила в основном она. Я лишь поведал правду об убийстве Афанасьева и дал путаные объяснения по поводу продажи драгоценностей, которые, и это она тоже знала, предлагал Гоше Маркову за двести тысяч. «Охрана» сердито сопела, изредка перебрасываясь словечками на родном азербайджанском диалекте. Малышня, похоже, лезла в бой, а бригадир их осаживал, и было видно, что «дай волю — гарачий кров взыграт», полетели б от вонючего барыги, то есть меня, клочки по закоулочкам. Отдал бы в момент все, да еще сверху заплатил, но Слава, квадратная ряха которого постепенно принимала свекольный цвет, был мощным сдерживающим фактором, и горцы сдерживались. Выяснение отношений происходило на цивилизованном уровне, но по косвенным признакам было понятно, что так просто с меня не слезут. Придется раскошеливаться, товарищ денежный мешок. Мария Анатольевна скромно назвала размер контрибуции — сто тысяч долларов (мол, пополам), горцы милостиво закивали и согласились сутки подождать. На этом переговоры закончились. Я клятвенно заверил госпожу Афанасьеву, что подготовлю вышеназванную сумму к вечеру завтрашнего дня, не возражая, поскольку Слава утвердительно кивал, и визитеры выкатились.

— Попадалово! — вымолвил я, заперев замок, и поглядел на удивительно спокойного друга.

В тихом омуте черти водятся — я в ходе переговоров думал, что корефан не выдержит и размажет-таки чурбанов по стенам. Сорваться и наломать дров Славе ничего не стоило, это было его нормальное состояние, но тут он повел себя как-то неестественно.

Меня всего колотило, но уже не с похмелья. Слава выложил из рукава финку, и мы пошли на кухню, ибо в данный момент мне хотелось выпить. Нажраться до чертиков и забыть обо всем. Словно бы это что-то решило. А что еще оставалось делать? Во время разговора я не раз с тоской вспоминал о припрятанном за счетчиком ТТ — «черные» силу уважают. Ненавижу эту амбициозную дрянь, понаехавшую в Санкт-Петербург из далеких южных провинций: волосатая грудь колесом, пальцы веером — апломба им не занимать, — сицилийцы доморощенные!

От злобы я даже зубами заскрипел. Но не жадность душила меня — я понимал, что одноразовой выплатой дело не кончится. Платить вообще нельзя: убедившись, что барыга имеет деньги, бандиты не успокоятся, пока не отберут все, а потом замочат для верности. Не имея «крыши» более сильной, договориться с ними нельзя. Как я понимал, «братва» нанималась Марией Анатольевной не откуда-то со стороны, а была «крышей» Афанасьева. В нашем социалистическо-капиталистическом обществе даже представители такого экзотического бизнеса, как гробокопатели, не обходятся без «группы поддержки», исправно обкладывающей их данью. Я-то до поры до времени ухитрился никому не отстегивать, но, будь узбекская экспедиция чуть-чуть удачливее, тоже влился бы в общую компанию «налогоплательщиков». А куда деваться? «Жить в обществе и быть свободным от него невозможно».