Юрий Гаврюченков - Пожиратели гашиша

— Ты-то куда? — остановился Слава.

— Когти рвать надо, сейчас ОМОН приедет!

— Как приедет, так и уедет, — осадил меня друг. — Не дергайся, разберемся. Что нам, пьянку теперь из-за этого отменять? Накрывайте на стол пока, я сейчас приду.

Вернулся он минут через десять, видимо, наговорившись. За жизнь Ксении я не беспокоился — если Слава рассердился, значит, не убьет.

— Отправил ее своим ходом домой, — сообщил он. — Потом с ней разберусь… а может, и не буду.

— А с этим что сделаем? — кивнул я на плененного джигита. Он мерил нас ненавидящим взглядом.

— Давай выпьем сначала, потом решим.

Так мы и сделали. ОМОН не приехал ни через полчаса, ни через час. В наши дни милиция приезжает далеко не на каждый вызов. Стреляли? Да мало ли где сейчас стреляют, жертв нет, ну и хорошо, зачем зря мотаться, опять же бензин не дармовой, да и того нехватка. С таким подходом к делу я был целиком и полностью согласен.

Выпив ликера, Маринка успокоилась, да и я перестал волноваться. Хачик женщинам ничего плохого не сделал, он ждал нас. Зачем?

— Тебя, Ильюха, хотел замочить, — ответил Слава. — Моя, дура, настучала про нас с тобой, что мы клад нашли, хотели нас кинуть. Ну ничего, — он дружески подмигнул. — Живы — и хорошо.

— А этот «доктор» откуда взялся? — спросил я. Пили мы в комнате, не спуская с пленника глаз. Вообще-то, на бандита он похож не был, лицо имел вполне интеллигентное, правда, с каким-то жутковатым, сатанинским выражением, ну да это все «звери» такие.

— Мы все знакомы по Афгану, — объяснил Слава, разливая водку, а я налил Маринке ликер, — я у него в госпитале лежал, Ксения там же работала. Хирургом он был классным и совсем не пил. Че не пил-то, Тахоев? — обратился он к Руслану, сделав особое ударение на его фамилии, подчеркнув ее язвительным тоном. Видно было, что и раньше данный врач авторитетом у Славы не пользовался. — Религия не позволяла?

Тахоев не удостоил нас ответом.

— Он никак чеченец, — сопоставил я фамилию с характерными чертами лица джигита.

— Чечик? — переспросил Слава, которому раньше в голову не приходило задумываться о национальности доктора Тахоева. — Может быть. Ты чечик? — обратился он к Руслану.

— Пошел на хуй! — ответил тот.

— Хамит, — вздохнул кореш, — да еще при дамах. Совсем, лепила, опустился, раньше ведь не ругался совсем. — Он не обиделся, и я понял, что Слава все решил: Тахоев покойник, дело только во времени.

Мы выпили и закусили как следует. Слава заметно приободрился — вероятно, загорелся какой-то идеей. И в самом деле, дождавшись, пока я разолью, взял бутылку и направился к дивану.

— Слышь, доктор, выпей с нами.

— Я не пью, — отрезал Тахоев, но остановить Славу было непросто.

— Ильюха, — позвал он, — иди сюда, поможешь.

Я поднялся, и меня повело. «Абсолют» оказался нажористый. Марина сидела у окна и, подперев голову рукой, осоловело наблюдала за нашими выкрутасами, утопая в сигаретном дыму. Я подмигнул ей и величественно прошествовал к «кавказскому пленнику». Мысль напоить его показалась презабавной.

— Держи ему голову, — сказал Слава.

Мы попытались влить в глотку водяру, но чечен отчаянно сопротивлялся, и все текло мимо. Слава беззлобно дал ему пару раз в табло, и на этом мы сделали перерыв. Впрочем, в литровой бутылке осталось еще немало.

— Ты думаешь, тебя не споить? — вопросил Слава, потерпев с первой попытки фиаско. — Нет, морда, ты такой же, как все, и потому пить будешь!

Тахоев яростно промолчал.

— Будешь, если я так сказал!

Слава вновь тяжело поднялся, взял со стола нож и сунул бутылку мне в руки.

— Я разожму, а ты лей. — Он втиснул лезвие между зубов доктора, который зашипел и стал брыкаться, но мы крепко держали его. Наконец челюсть поддалась, и я осторожно залил водку в образовавшуюся щель. Тахоев задергался, струя плеснула прямо ему в глаза.

— Держи-держи, — крикнул Слава, зажимая Руслану нос и налегая локтем на подбородок, не давая выплюнуть продукт. — Глотай, падла!

После отчаянной борьбы доктор задышал через рот, и мы поняли, что «Абсолют» им абсолютно усвоен. Повторив операцию, мы отступили на прежние позиции и догнались тем, что осталось в бутылке. Осталось, правда, не много. Я сгонял на кухню еще за одной, по дороге ополоснув лицо и руки; водка, если ей обтираться, — штука липкая.

Руслан опьянел мгновенно. Несколько раз он порывался подняться, но Слава был на страже и укладывал его обратно хлесткими ударами кулака. Когда мы догадались связать ему ноги, Тахоев стал грубо материться и всячески поносить Славу. Тот оставался спокоен, как удав, но по-дружески побазарить за столом, как намечалось, конечно же, не получилось. Чечен находил какое-то особенное, извращенное удовольствие в том, чтобы ломать нам кайф своим гнусными выкриками. По-моему, он нас провоцировал, и я пару раз порывался набить ему морду, однако Слава удерживал, твердой рукою усаживая меня обратно на стул, и говорил, что лепила — его забота. Марина с демонстративно отсутствующим видом тянула свой ликер, страдания «черного» ее нисколько не трогали, равно как и его матюги, что меня несколько удручало.