Владимир Рыбин - Сокол, № 1, 1991

Он невольно вздрогнул, оглянулся на дверь. Она вела из препараторской в зал компьютерной обработки данных. Кибернетик чувствовал, что если сейчас откроет ее, то произойдет какое-то непостижимое чудо. Не з силах справиться с охватившим его волнением, шагнул к двери. Не расслабляться и не думать. Лишь бы побыстрей! Даже если за этими дверями кошмарный монстр, чудище, нелюдь, он не испугается. Нет ничего страшнее, чем полное одиночество…

Дверь оказалась незапертой и открылась с легким мелодичным щелчком.

Ему открылся ярко освещенный зал. В глубине его за пультом сидела пышноволосая молодая женщина. Отстранившись от дисплеев, она медленно оглянулась.

— Гея!..

Лишь какое-то время спустя, уже сидя в кресле оператора, Александр сумел преодолеть слабость и взял себя в руки. В ту минуту, когда он сомнамбулически медленно шел к пульту, у него мелькнула странная, дикая мысль: «Нет, нет, это ошибка. Что-то чужое в ней… Просто во мне жила надежда…»

Он откинулся на спинку кресла и, потерев дрожавшими пальцами виски, поднял смятенный взгляд на женщину, в тревожном и радостном волнении стоявшую перед ним.

Нет, все же это была она, Гея. Ее лицо, ее тонкая фигура, волосы… И ее глаза. Чем дольше он смотрел в них, тем с большей силой прежнее, полузабытое ощущение сокровенной тайны оживало в нем. Из глубины темных глаз Геи на него дышала сама жизнь, пленительная робость, прелесть юной женственности. И неизвестность. Так было и раньше, всегда.

— Александр, ты? — наконец с трудом выговорила она. — Ты здесь? Но как ты мог прийти оттуда, с пустых умерших этажей? Неужели это не сон?..

— Не знаю… Гея. Еще не знаю…

Он и в самом деле не знал, как определить свое состояние. То ли давний сон стал желанной явью, то ли явь обернулась давно забытым сном. Сомнение в реальности Геи вновь холодком озноба овеяло душу.

Гея первая справилась с собой и шагнула к нему, протянула руки. Александр ощутил прикосновение ее тонких длинных пальцев. Нет, это не было галлюцинацией, бредом, он почувствовал живое человеческое тепло.

— Значит, это в самом деле ты, Гея? — тихо проговорил он. — Я так долго ищу тебя здесь. Но почему ты не встретила меня сразу? Почему это произошло только теперь?

— Не надо сейчас об этом, Александр, ладно? Потом. Главное, что мы снова вместе. Это же счастье!..

Она наклонилась и порывисто обняла его, щекоча нежными мягкими волосами. Александр вдохнул их запах, родной запах Геи.

— Я так ждал тогда, так ждал. Что же произошло с нами? — по-детски жалобно спросил он, отстраняясь. — Я не могу так, Гея, я должен узнать сразу все или хотя бы главное. Я слишком долго ждал этого. И я так страдал, отчаявшись услышать твой голос там, во мраке…

Гея выпрямилась, посмотрела на него долгим, полным нежности и легкой тревоги взглядом.

— Ну хорошо, я расскажу. Только ты не вставай, ладно? Тебе надо отдохнуть. И ни о чем не думай, не волнуйся, только слушай. А я буду вот так сидеть и смотреть на тебя, милый…

Гея села рядом и положила руку ему на запястье, на браслет коммуникатора.

— Ты же знаешь, произошла страшная катастрофа, Александр… Все это так невероятно, так неожиданно! Бортовые мощности «Ковчега» не справились тогда с маневром. Аннигиляторы забрали слишком много энергии. В общем, когда все это случилось… Но, может быть, не надо сейчас об этом? Ты выглядишь таким усталым, почти больным…

— Но ты же и не сказала ничего, Гея! О маневре я знал еще в прошлое свое пробуждение.

— Ну хорошо, хорошо, слушай дальше… На Корабле осталась лишь я, потому что еще до разрушения Тоннеля вернулась на астероид. Я должна была вывести тебя из анабиоза, был такой приказ. Но не смогла его выполнить, Александр. Эта страшная вспышка, потом землетрясение, сбивчивые сообщения БМК… Сначала был просто шок, а потом кошмар осознания произошедшего с нами. И еще я думала о том, какую страшную весть принесу тебе… Ты должен понять меня, Александр, ведь я всего лишь женщина. Я растерялась, мне стало страшно — за тебя, за себя, за нас всех. Стало совсем плохо, совсем. Мне показалось, что схожу с ума. Ты не поверишь, я вдруг начала бояться даже тебя, спящего. Ведь ты бы сразу спросил, где все, где люди «Ковчега», почему осталась в живых лишь я?.. Не знаю, сможешь ли до конца понять то мое состояние, но я так и не решилась вывести тебя из анабиоза. Александр, милый, мне надо было собраться с мыслями и найти зацепку, хоть какое-нибудь подобие выхода… Я перестроила все трансляционные системы «Ковчега» на сигнал о помощи. Надеялась, что мы пройдем мимо одной из наших автоматических станций в Галактике. Извне еще могли что-нибудь сделать с Кораблем, хотя бы подправить его траекторию. Ну а потом… Потом я уже и сама решила лечь в анабиоз до твоего пробуждения. На что я надеялась? Не знаю! Только на чудо… Собственно, чудо и произошло. Мне помог случай, вернее, случайное обращение ко мне Супертранспьютера. Овлур по регламенту ведения памяти БМК предложил сформировать новый архив, и я вдруг натолкнулась на данные о биоинформационном клонировании. Помнишь, когда мы покидали Солнечную систему, этими вопросами уже заинтересовались на Земле?