Сергей Соболев - Борт № 1

— От своих связистов я узнал, что с таким противодействием по линии РЭБ им пока еще сталкиваться не доводилось. Действуют какие-то мощные комплексы подавления. Даже поставляемые нашими друзьями трансиверы работают крайне ненадежно. — Он кивнул в сторону стоящей на другом столе ранцевой станции CODAN 2110M стандарта НАТО. — Слышимость в УКВ-диапазоне не более двух километров, да и то нестабильно…

— Скорее всего это связано с операцией по ликвидации каламунской группировки. — Малик вновь поморщился — то ли от боли в ноге, то ли от досады. — Научились воевать, собаки… — продолжил он после паузы, — это нужно признать. Да еще и русские, как мы теперь понимаем, поставляют им аппаратуру связи… И не только ее.

— Ты хотел что-то от себя добавить, Малик?.. Амир кивнул на раненую ногу. — Где это тебя угораздило? И при каких обстоятельствах?

— Именно это я и хотел рассказать, Карим. — Малик вновь облизнул губы.

— Еще воды?

— Да, пожалуй…

Амир молча выслушал рассказ двоюродного брата, к которому он — про себя, естественно, не вынося эти чувства наружу — сильно ревновал своего отца. Затем стал сам задавать вопросы.

— Где именно вас обстреляли в первый раз, Малик?

— Мы оставили транспорт — трофейную бронемашину и две «тачанки» [14] «Тачанка» — сленговое наименование джипа или открытого грузовика, на котором установлен пулемет или иное вооружение. Такого рода транспорты активно используются в самых различных военных конкликтах, например, исламистами, моджахедами в Ливии, Афганистане и Сирии. — в окрестностях фермы возле поворота на ярмудское шоссе…

— Ага… Это в пяти километрах от ближнего прохода.

— При переходе через шоссе попали под обстрел со стороны блокпоста, который лоялисты оборудовали на перекрестке.

— Значит, уже этой ночью они поставили на перекрестке блокпост?

— Да. И укрепились, судя по интенсивности огня, они серьезно. Бронемашины у них там. Как минимум один танк.

— Но вы проскочили?

— Должно быть, поначалу приняли нас за своих. Но потом открыли шквальный огонь. Потерял там двоих бойцов…

— Жаль, — почти равнодушно сказал амир. — Потом, как понимаю, вы продвигались по «зеленке» до хребта?

— Верно. Второй раз нас обстреляли уже в районе пещерного комплекса.

— Там, скорее всего, ополченцев из «шабихи» разместили.

— К счастью для нас, там выставлен небольшой заслон. К тому же среди моих бойцов есть люди, знающие эту местность.

— Вы обошли их позицию?

— Просочились через пещеры и подземные галереи. Ответный огонь я приказал не открывать, чтобы не демаскировать наше присутствие. Но…

— Но что?

— Стреляли, Карим, довольно метко. Ранили еще двух моих людей — одного в живот, другому бедро разворотило. И все это… в секунды буквально. Так что вряд ли те, кто удерживает там сейчас позицию, ополченцы. Скорее — «регуляры». Я бы даже предположил, что это был спецназ.

— Что с этими двумя?

— С теми, кого подстрелили у пещер?

— Да, про них спрашиваю. Смогли их вынести?

Малик покачал головой.

— В пещеру втащили… там и оставили. Вряд ли они выжили, брат.

«Наверняка сами и добили», — подумал про себя Карим. Но вслух сказал другое:

— Тебя там же ранило?

— Чуть дальше от того места, уже на входе в расщелину. Что-то взорвалось в нескольких метрах. Из подствольника стреляли или из гранатомета, не знаю. Удивительно… — Малик вымученно улыбнулся. — Но я даже поначалу не заметил, что меня задело.

— В горячке боя такое случается.

— Подумал, что ногу посекло каменной крошкой, осколками скальной породы. Шел своим ходом почти до самого моста. Потом стал чувствовать боль. И вот еще что, брат мой. — Малик вытер рукавом выступившую на лице холодную испарину. — Похоже, Карим, что у них была ночная оптика… Я имею в виду тех, кто присматривал за проходами в ущелье.

— Обложили нас, Малик. — Амир вырвал из блокнота странички с письменным приказом отца выбираться из Маалулы. — Обложили крепко, со всех сторон.

Подойдя к поликандилу, он поднес скрученные в трубочку листки к горящей свече.

— Теперь надо думать, как нам отсюда всем выбраться, — сказал он, глядя на то, как огонь пожирает испещренную арабскими письменами бумагу. — Но мы обязательно выберемся, Малик.

— Я в этом не сомневаюсь, брат. — Малик вымученно улыбнулся.

— Мы выберемся отсюда даже в том случае, — глухо сказал амир, — если лоялистские собаки окружат нас тройным против нынешнего кольцом… Потому что такова воля моего отца, Мухаммеда аль-Джабара, командующего воинством самого Всевышнего.