Владимир Михановский - Вершины держат небо

– Ну да. Но ты не подумай, это не я втравил их в это дело…

– Но ты-то уже наркоманил?

– Было дело.

– Печальная история.

– Ты в первый раз спустился под землю?

– Да.

– Тоже невеселая история, – заметил главарь. – Тебя ведь с оружием могут здесь на любом перекрестке зацапать. И тогда – плакали наши денежки…

О том, что и разведчику голову открутят, главарь и не вздумал высказать сожаление.

«Веселенькая история о целом классе наркоманов во главе со своим школьным учителем, – подумал полковник. – Обязательно расскажу генералу Матейченкову. Думаю, это учитель совратил всех ребят своим примером, хотя, возможно, и сам не осознает этого».

– Мы сделаем вот что, – решил учитель после продолжительного молчания, которое нарушалось только шелестом их шагов. – Вы пойдете вдвоем – Машенька и ты.

– Я и сам справлюсь.

– Не справишься, заблудишься. Сам говоришь, в первый раз под землей. Здесь хоть год живи, хоть десять, во всех ходах не разберешься. Кроме того, они все время меняются.

– Это как?

– Какие-то ходы засыпают, другие замуровывают, роют новые… Сам черт ногу сломит.

– А кто копает? Русские или чеченцы?

– Кто их разберет.

– Но ты-то русский?

– Я интернационалист! – гордо произнес главарь наркоманов. – Так мне завещала советская власть, мир ее праху.

– Но, все-таки, – настаивал разведчик. – Ты же слышал по разговору, кто ковыряется в подземных переходах?

– По разговору! – в темноте было слышно по голосу, что главарь усмехнулся. – Да, почитай, все чеченцы по-русски говорят.

– А уж матерятся – поголовно все на русском, добавил кто-то, который шел сзади.

– А ты чего, парень, к чеченцам имеешь? – спросил главарь. – Они неплохие ребята, хорошую цену за наши железки дают. Школу нашу, правда, при Дудаеве взорвали…

– Да кому она нужна, школа? – заметила девушка.

– Аминь, – заключил предводитель.

– А что же нужно?

– Зелье.

– Да ты хоть знаешь, что Грозный взяли русские? – спросил Петрашевский.

Новость не произвела на учителя наркомана и на его окружение особого впечатления.

– А нам все едино, – сказал главарь. – Мы живем здесь и возвращаться в тот ад не собираемся.

– А если школу восстановят?

– А бог с ней, со школой. Ты знаешь, что такое вечный двигатель?

– В общих чертах… – ответил Матейченков, сбитый с толку.

– Так вот у нас, в Грозном, как и во всей Чечне, получается вечный двигатель. Сегодня русские – завтра чеченцы, и так далее, до бесконечности. А столица, под которой мы с тобой сейчас имеем честь находиться, так та вообще все рекорды бьет: днем называется Грозный, а ночью – Джохар-гала, как переименовали его чеченцы. Потому и говорю, – продолжал главарь. – Если русские сейчас заняли город, это еще ничего не значит. Чеченцы остаются под землей. У них тут и базы, и госпитали, и склады оружия, и еще много чего…Я уж побродил в свое время, повидал разное…

– Например?

– На, например, места отдыха для боевиков. Места, где пленных русских и рабов для выкупа содержат. Или, к примеру, бардаки для воинов ислама…Вот я говорю. Пусть хоть трижды русские возьмут Грозный, а здесь, под землей, остается власть боевиков. Вылезут ночью, зададут шороху – и юрк обратно в конуру. Фугас на дороге заложат, комендатуру обстреляют, еще чем-нибудь войска порадуют – и ходу назад.

– Это понятно.

Петрашевский думал отыскать у школьного учителя хоть какие-нибудь человеческие чувства, но у него не осталось ничего, кроме жажды наркотиков, да еще опекать свое жалкое стадо, которое безоговорочно ему подчинялось.

Они шли уже довольно долго. О том, чтобы запомнить дорогу к складу оружия и боеприпасов, не могло быть и речи, но разведчик напряженно вслушивался в обмен репликами между наркоманами, надеясь, что в случайных фразах нащупает хоть какие-то ориентиры.

Его настойчивость была вознаграждена.

Сзади пошептались.

– Может, в больничку наведаемся?

– Если чеченцы не вернулись.

– А тут мы недалеко от дизеля.

– Ага, этот рукав прямо к нему ведет.

– Нет, не шумит.

– Вот бы наведаться!

– Батя не отпустит.

Кровь бросилась в голову Петрашевского.»Больничка»? Это что ж, госпиталь чеченцев, в котором он был час назад? И дизель мог быть, конечно, только у них – больше никому было не под силу установить вытяжную трубу для дизель-генератора. Выходит, они все время кружились на пятачке близ госпиталя, как танцор на танцевальной площадке?

Ладно, так и запишем.