Андрей Таманцев - Угол атаки

Может быть, конечно, это была и любовь, чем черт не шутит. Но факт оставался фактом: женитьба на дочери контр-адмирала открыла Ермакову дорогу в Академию Генштаба.

Вторым ключевым моментом был, конечно, Берлин. Нифонтов не знал подробностей службы Ермакова в Западной группе войск, но не сомневался, что именно там он примкнул к команде, обеспечившей дальнейшее движение его карьеры. Это была сильная, спаянная команда во главе с генералом Г., которому суждено было стать самой трагифарсовой фигурой в истории российской армии.

«Дайте мне десантный полк, и я наведу в Грозном порядок за два часа».

«Это самый лучший, понимаешь, министр обороны».

Ермаков был типичным человеком команды. В отличие от одиночек, людей дела, про которых американцы говорят «человек, сделавший сам себя», он принял правила командной игры и четко их выполнял. Он делал то, что полезно команде, потому что в конечном счете это было полезно ему. Так в многодневном велосипедном марафоне гонщики время от времени выходят вперед, принимая на себя силу встречного ветра, а потом возвращаются в плотную группу за спиной лидера.

Одиночка обречен на проигрыш. Команда обречена на победу.

Пока она не превращается в стаю.

"Июнь 1996 года. Уволен с должности начальника главка Минобороны. Основание: личное заявление.

Август 1996 года — заместитель генерального директора компании «Госвооружение».

Январь 1997 года — генеральный директор ЗАО «Феникс».

Июнь 96-го. Нифонтов мог бы сказать точней: между первым и вторым туром президентских выборов. Генерал Лебедь отдал Ельцину восемнадцать процентов голосов своих избирателей — «ключи от Кремля». Взамен потребовал голову Г. И получил. Министр обороны, непотопляемый, как броненосец, был отправлен в отставку под ликование демократической общественности и свободной российской прессы. Вместе с ним вышел в отставку и генерал-лейтенант Ермаков. Это был жест верности своей команде. И он не проиграл. Проиграл Лебедь. Через четыре месяца после второго тура Ельцин снял его с поста секретаря Совета безопасности.

Считалось, что он не смог простить генералу своей зависимости от него. Но это было не так. Увольнение Лебедя означало совсем другое: то, что команда экс-министра обороны по-прежнему в силе. И стала еще сильней. Генерал армии Г. был назначен представителем президента в ГК «Госвооружение». Уйдя с открытых публике подмостков, его команда заняла ключевые позиции в важнейшем деле — в торговле оружием. Под ее контролем были огромные финансовые потоки — источник власти.

Демократическая общественность и свободная российская пресса умылись. Но не знали об этом.

* * *

Без четверти три. Телефоны молчали. Уличные фонари сквозили в молодой листве тополей.

Нифонтов выключил компьютер и повернулся к полковнику Голубкову:

— О чем. задумался, Константин Дмитриевич? Голубков помедлил с ответом.

— О ребятах. О Пастухе. Представляю, как они сейчас нас матерят.

— Нас? — переспросил Нифонтов. — Думаешь, догадываются?

— Могут. Не дураки. Главное, чтобы не говорили об этом.

— Главное — что не знают, — поправил Нифонтов. — Догадки не в счет. Разговоры и мысли никакими полиграфами и скополаминами из сознания не извлекаются.

— А если просто пытки? — спросил Голубков. — Обыкновенные, физические?

Нифонтов тяжело помолчал, кивнул:

— Я тоже про это думаю. Еще помолчал. Сказал:

— Можно остановить.

Он знал, что ответит полковник Голубков. Но хотел услышать. Ему нужно было подтверждение, что все правильно. Что у них просто не было другого решения.

Слишком быстро развивались события. И сейчас его тоже нет.

И услышал:

— Нельзя.

* * *

Разговор угас. Снова медленно потянулось время.

* * *

В 3.15 Нифонтов проговорил:

— У меня такое ощущение, Константин Дмитриевич, что в этом деле у тебя есть какой-то личный интерес. Я не ошибаюсь?

Голубков хмуро усмехнулся.

— Еще бы нет. Прямой материальный стимул. Если за каждую операцию нам будут давать по звезде… — Я не о том, — возразил Нифонтов.

— Не знаю, — помедлив, отозвался Голубков. — Может быть. Но точно не знаю. Я уже вторую неделю об этом думаю.

— О чем?

— Ты веришь в случайные совпадения?

— В нашем деле любая случайность выглядит подозрительно.

— Я не о работе. О жизни. Вообще.

— В молодости не верил. Сейчас верю. Каждая случайность всегда прорастает из прошлого. И чем дольше живешь, тем больше этих ростков. Почему ты спросил?