Владимир Свержин - Танцы на минном поле

Майор Повитухин сидел за солидным двухтумбовым столом, какие любят изображать карикатуристы, рисуя светлые образы бюрократов. Стол был стар, кое-где облуплен, недовольно поскрипывал, когда очередной чиновник водружал на него свои локти. Да и то сказать, он был ровесником городского управления и за десятки лет беспорочной службы видал немало разнообразнейших Дел. И все же Дело, которое сейчас было развернуто на его столешнице, было беспрецедентным.

— "В момент ареста, — читал контрразведчик, — у арестованного были изъяты: пистолет “Беретта” номер такой-то и три полных обоймы к нему. Кроме того, при обыске у него был обнаружен метательный нож, длина клинка двенадцать сантиметров. При обыске в салоне автомобиля также были обнаружены: автомат “Кедр” с тремя снаряженными магазинами и две гранаты Ф-1”.

— Целый арсенал! — Удивленно мотнул головой Повитухин. — Интересно, с кем он тут воевать собирался? Или это так, на всякий случай. Как говорили польские шляхтичи, «Без карабели [12] Карабела — польская сабля. ни с постели».

Он еще раз скользнул взглядом по ровным строкам протокола, воскрешая в памяти предшествующую этой бумажке перестрелку, и вновь мотнул головой:

— Задал нам задачку Андрей Дмитриевич!

Выходя из задумчивости, Повитухин потер виски, подгоняя кровь к мозгу. Убедившись, что все системы функционируют нормально, перелистнул страницу.

— У арестованного в момент обыска находились паспорт и водительские права на имя Житникова Александра Семеновича, уроженца города Баку.

У двери кто-то негромко кашлянул. Повитухин повернул голову. Грузный прапорщик с характерным лицом уездного жандармского фельдфебеля несмело переминался у порога с ноги на ногу, опасаясь прервать раздумья высокого гостя.

— Товарищ майор! — Заметив сановное внимание к своей скромной персоне, наконец, выпалил он. — Арестованного привели. Прикажете вводить?

— Давай, — кивнул Повитухин. — Наручники сними.

— А может? — Замялся прапорщик.

— Не может. Снимай! — Скомандовал Повитухин.

Два сержанта-срочника опасливо ввели в кабинет широкоплечего, высокого мужчину лет тридцати пяти — тридцати семи с густо фиолетовым синяком под правым глазом. Несмотря на плачевное положение, на губах вошедшего играла недобрая насмешливая ухмылка, характерная для людей, с одинаковым спокойствием принимающих и удачу, и невзгоды, а потому не особо пекущихся о том, чтобы соответствовать случаю.

— Входите, Андрей Дмитриевич, — Повитухин встал, делая приглашающий жест рукой.

— Да уж вошел, — хмыкнул подконвойный, потирая затекшие запястья.

— Оставьте нас вдвоем! — Скомандовал контрразведчик, и конвоиры не заставили себя упрашивать. — Присаживайтесь, — хозяин кабинета указал на стул, стоящий подле бюрократического стола. — Меня зовут Повитухин, Степан Назарович. Я майор контрразведки.

— Майо-ор, — глядя в сторону висящей под потолком лампочки, прокатил его собеседник. — Большой человек.

— А вас мне как лучше называть, — не обращая внимания на наглость собеседника, продолжал Повитухин, — Платов Андрей Дмитриевич или же Житников, как там, — контрразведчик вновь посмотрел в дело, — Александр Семенович?

— Да уж, давай, как начал, — разрешающе махнул рукой арестованный. — Платов, оно как-то роднее.

— Да, я тоже так почему-то подумал, — усмехнулся контрразведчик. — Вот что, капитан Платов, по прозвищу Артист, я не собираюсь сейчас выдвигать против вас обвинения. Это дело не мое. Я хочу поговорить с вами, как офицер с офицером. И постарайтесь мне поверить, потому, как вышку свою вы отгребете вне зависимости от того, будете вы сейчас со мной говорить, или нет. Но я сильно сомневаюсь, что отныне и до вашего последнего дня у вас найдется хотя бы один бескорыстный слушатель.

— Ага, а ты, значит, бескорыстный! — Уголки губ Артиста поползли вверх

— Нет, капитан, — покачал головой Повитухин. — Но я пытаюсь разгрести дело, которое ты наворотил. И, прежде всего, меня интересует это, а остальным будет интересно раскрасить тебя под орех и получить с твоего дела свои дивиденды. Ощущаешь разницу?

— Ощущаю, майор. Ощущаю, — продолжая усмехаться, произнес Платов. — Если я Артист, то ты, получается, последний зритель, честно купивший свой билет. Остальные будут ходить через служебный вход.

— Верно, Андрей Дмитриевич, хорошо сформулировал!

— Спасибо на добром слове, — не преминул съязвить арестованный. — Ладно, задавай свои вопросы. На что смогу, отвечу.