Юрий Ищенко - Черный альпинист

Дикая растительность вытеснила фруктовые деревья, да и сама скудела, пока на каменистых склонах не остались заросли колючек, пышные кусты дикого барбариса с фиолетовыми россыпями ягод. На противоположном северном склоне ущелья появились строгие яркого сине-зеленого цвета тянь-шаньские ели. Они множились, превращаясь в сплошной хвойный массив, укрывший склоны от подножья до верха хребта.

Первые фиолетовые тени сгустились в ущелье, солнце зацепилось за вершину гряды. Тахир прибавил скорость. Дорога была лишь обозначена щебенкой, камни терзали со скрежетом днище автомобиля, изредка стучали по стеклам и капоту. От стука проснулась Марина. Закрыла окна. С некоторым страхом оглядывала окрестности.

— Я ведь впервые далеко в горы забралась.

— Как ни странно, и я не любитель, — парировал Тахир. — Но турбаза — это другое: комфорт, горячая вода, удовольствия. А альпинист я случайный, за компанию, приятель Сашка за собой потащил. Тоже боксом занимался, бросил и в горы влюбился. Он знаменитый скалолаз нынче, чемпион Союза, чуть на Эверест не взяли.

— А что теперь, не дружите?

— Я его год не видел. Он с гор не спускается, кочует по турбазам, работает проводником или спасателем, иногда у метеорологов или у геологов. От армии даже закосил, а мне это не понравилось, даже поругались. Ну, я потом помягчел, вроде помирились. А последнее свидание выдалось трагическим. — Тахир ухмыльнулся. — Пошли вдвоем на какой-то пик, размяться, и я там ногу сломал. Так он меня на турбазу притащил. На себе. Здоров, как черт!

— Он тебя спас? — восхитилась Марина.

— Мог сходить и помощь позвать. Думаю, ему мотаться туда-сюда лень было.

Стемнело в считанные секунды. Небо полыхнуло густо-синим, затем лиловым с багровыми зарницами от заходящего солнца. Густая фиолетовая тьма проступила на небе, вспыхнули крупные, неправдоподобно яркие и низкие звезды. В ущелье сгустилась тьма, фары машины выхватывали из кисельной черноты то резкие повороты над обрывами, то вылезшую на дорогу скалу.

— Страшно как! — поежилась Марина. Стало сыро, и она укуталась в плед.

В зеркальце над стеклом Тахир заметил вспышки света — их нагонял «газик». Оглушительно ревел мощным мотором, визжал тормозами на крутых спусках и поворотах. Когда достал «жигуль», не снижая скорости, пошел на обгон. Зато Тахиру пришлось резко тормозить, сворачивать с дороги вверх на склон, чтобы разъехаться. Выругался по-уйгурски.

— Ночью в горах так гнать! Ишак какой-то, — добавил по-русски.

Но обоим было обидно, что кто-то приедет раньше их, незаметно Тахир тоже прибавил газу. И тут же через километр они едва не врезались в тот же «газик». Он валялся на боку поперек поворота, — а дорогу перегородила куча осыпавшихся здоровенных камней.

Тахир хотел было накостылять лихачу, даже выскочил из «жигуля» с гаечным ключом, — но у «газика» стояли трое. И одним из них был Сашка, друг детства и непримиримый оппозиционер в их спорах последних лет. После приветствий осмотрели завал и машины. Решили, что Тахир с Мариной и Сашка пешком дойдут до турбазы и вышлют на помощь бульдозер.

Шли весело, хотя Сашка и Тахир тащили на себе рюкзаки и сумки. Сашка галантно выдавал «горные истории», Марина даже спотыкалась от внимания, упиваясь романтикой приключений и подвигов, требовала:

— Саша, ну расскажите, ну пожалуйста, еще…

В первом часу ночи подошли к турбазе. Огней горело мало: фонарь над воротами, дежурная лампочка в административном корпусе. Сашка зашел в гаражи, разбудил ребят, и те пообещали на рассвете пригнать «газик» и «жигуль» Тахира. Пришлось будить и шефа по административной части, Сашка и тут замолвил словечко, — шеф оформил путевки мгновенно. Поселил Тахира с Мариной в лучшие номера в основной трехэтажный корпус. Были здесь еще и затерянные выше, в березовой роще, крохотные коттеджи, рассчитанные на неприхотливость спортсменов (а у Тахира были спортпутевки). Паспортов не спросили, хотя обычно порядки на турбазе старались блюсти. Затем ушел Сашка, пообещав наведаться с утра.

А они еще какое-то время сквозь темень добирались до корпуса, внутри громыхали по лестнице, искали свой номер. А когда зашли и Тахир включил торшер у кроватей, Марина завизжала от восторга: паркет, огромные кровати со стопками свежего белья, верблюжьи одеяла, ковры на полу и стенах, фотографии горных вершин на стенах и расписание, из которого следовало, что подъем в шесть утра.

— Какой ужас! — застонала Марина, схватила полотенце и халат и побежала принимать душ.