Юрий Погуляй - Черный корабль

От Смешного Джеймса несло тухлым луком. Воняло так, что Питер Макдоннел искренне мечтал о том, чтобы сегодня чертову вонючку убили. Молил о милосердной пуле или добром клинке в грудь проклятого британца. Ведь если Джеймса прикончат, то он больше никогда-никогда не дыхнет своим зловонием в сторону товарищей. И как только Господь удосужился создать такое смердящее недоразумение?

Питера подташнивало. Он старательно воротил лицо от Джеймса, но запах, как ему казалось, уже окутал корабль и сейчас туманом расходился по морю, грозя покрыть вообще весь мир. И пока они терпеливо ждут сигнала к атаке, Вселенная заволакивается мерзким луковым духом, от которого никогда и никому больше не будет спасения. Макдоннел ртом набрал полную грудь воздуха и в очередной раз задержал дыхание. Потомок шотландских горцев боролся с желанием ударить вонючего британца, но капитан дал им недвусмысленный приказ: молчать, не шевелиться и стараться не дышать. Никому и в голову не могло прийти ослушаться Томаса Фенна, самого жестокого джентльмена Вест-Индии. Поэтому вся абордажная команда «Посейдона» безмолвно облепила правый борт и ждала сигнала, а в двух кабельтовых от крадущегося в ночи пиратского судна по лунной дорожке неспешно дрейфовал сонный торговый парусник, на корме которого покачивался тусклый фонарь.

Знак.

Рулевой на шканцах ничего не подозревающей жертвы обернулся в их сторону и приветственно махнул рукой. Питер знал, что золото делает с людьми много разных чудес. И даже верные одному кораблю моряки охотно пускают кормильца на дно за пару лишних монет. Бородатому нескладному предателю было обещано место на борту «Посейдона» и неплохая доля добычи. Но большая ошибка доверять Томасу Фенну, бессменному капитану их фрегата.

В ночной тишине глухо стукнулись сошедшиеся борта, тут же раздался свисток квартермейстера, и вслед за ним тихая морская ночь разорвалась торжествующими криками пиратов. Команда «Посейдона» бросилась на приступ спящего парусника.

На палубе обнаружилось несколько бездыханных тел — подкупленный рулевой зарезал своих же товарищей. Остальные моряки, кроме капитана, спали на закрытой палубе. И как раз о них должны были позаботиться Питер и Смешной Джеймс. Лестница вниз была заботливо прикрыта люком, ограждающим спящих моряков от дождя и волн. Но когда приятели оказались у спуска на палубу, крышка уже открывалась, и из недр парусника показалась голова заспанного матроса. Макдоннел ударил его сапогом в лицо, услышал вскрик, улыбнулся и метнул в трюм несколько самодельных гранат. Внизу заорали, послышалась возня, но в следующий миг Питер захлопнул крышку и угнездился сверху.

Возмущенный рев внизу сменился испуганными воплями, затем в люк кто-то ударил, а спустя несколько мгновений нутро корабля прошила череда взрывов. Крики тут же стихли. Питер театральным жестом стащил с головы засаленный платок и прижал его к груди.

Смешной Джеймс растянул зловонную пасть в ухмылке. Дело сделано.

Кто-то из уцелевших моряков, не замеченный рулевым, тенью метнулся к борту и прыгнул в воду. Косой Фрэнки бросился было следом, но его одернул Фенн:

— Пусть плывет. Рыбам тоже нужен корм!

Капитан «Посейдона» гордо ступил на борт захваченного парусника. Как всегда нарядный, как всегда ухоженный. Дорогие бриджи из черного дамаста, шикарный, черный же камзол и отделанная серебром треуголка. За поясом торчали два богато украшенных пистолета, а в левой руке Томас Фенн держал фонарь, и в неровном свете лицо пирата приобретало демонические черты. На свою добычу корсар смотрел равнодушно, с оттенком скуки. И если бы не леденящий душу взгляд серых глаз — можно было бы посчитать его за обычного английского пэра на ночной морской прогулке.

Питер услышал в трюме какое-то движение, толкнул Смешного и распахнул люк. Пришел черед лукового вонючки метать гранаты. Грохот взрывов заглушил жалобный вопль снизу и стук топоров на корме. Несколько пиратов на шканцах выламывали дверь в капитанскую каюту. В темноте метались тени, и фонарей на погибающем паруснике явно не хватало, чтобы осветить всю палубу.

— Капитана приказ оставить граната, — прошипел за спиной Питера злой голос, и потомок шотландских горцев скрючился, ожидая удара.