Cassandra Claire - Draco Sinister

почувствовал, его пальцы начали распутывать веревки… но это не имело значения, потому что на

самом деле он был здесь.

Он сделал шаг. Яркая вспышка воспоминания: вот они с отцом скачут верхом по залитой солнцем

роще. Ему шесть и четыре, отец учит его загонять и убивать единорогов. Когда они умерли, он

зарыдал, вызвав отвращение у отца. Тогда он плакал в последний раз.

Он пошел дальше, перешагивая через другие воспоминания, другие картинки…

Вот он в зеленой мантии играет в Квиддитч, пытается столкнуть Гарри с метлы, совершенно

не беспокоясь о том, умрет ли Поттер при ударе о землю. Вот оскорбляет память Седрика Диггори,

— он увидел себя в поезде, издевающимся на Гарри и его друзьями, но главным образом, над Гарри,

и без того обвинявшим себя в этой смерти, — он любовался лицом Поттера, когда словно тыкал его

ножом и проворачивал его в ране. Вкус этих воспоминаний горечью обжег его рот.

Это была его собственная жизнь, распростертая перед ним, как препарированный труп, — каждое

мгновение, каждая мелкая пакость, каждый проигрыш и поражение, каждое большее или меньшее

зло.

…не думаю, что столь подробное рассмотрение такой жизни, как твоя, принесет тебе что-то еще,

кроме боли…

Он рванулся вперед, и перед ним появилась новая часть рисунка, где нить его жизни цеплялась за

все остальные, оставаясь самой темной, и он знал, что это из-за того, что она начала сплетаться с

жизнью Гарри. Вот момент, когда он принял Многосущное Зелье — он увидел, что две нити

сблизились и движутся дальше, то сближаясь, то отдаляясь; другие нити вились вокруг них чуть в

отдалении, оплетая их, как нити в гобелене — он не мог видеть ни их начала, ни конца.

Драко сделал шаг вперед, и в голове, подобно громовым раскатам, зашумели голоса.

Дождь. Струи льются с небес, окружая его серебристой клеткой.

…Драко, мне так жаль… — Гермиона.

Отец в камере, голос его жжет, как хлыст. …Ты родился именно таким, каким он предначертал… С

определенными задатками. Силой магида… Порочный и притягательный… Бесчувственный…

Тщеславный… Жестокий.

Флёр смеется над ним, откидывая волосы. …О, зло, — еще чего п’ридумал…

И Гарри. …А я-то думал, ты мне друг… Ну и живи, как хочешь, коль твоя жизнь так много для тебя

значит.

Голос Темного Лорда. …Это ведь твой сын, Люций?

Драко затряс головой, словно был в силах выгнать из нее вторящие друг другу голоса, и снова

услышал голос отца. …В конце концов, ты именно то, что я сделал из тебя.

Драко замер, надеясь, что, если он замрет, воспоминания сами по себе уйдут прочь, голоса

стихнут, но они остались, нарастая и нарастая, превращаясь в оглушительную какофонию, от

411

которой останавливалось дыхание и свет перед глазами мерк, словно сдутый каким-то черным

ревущим ветром.

***

Гермиона оцепенела от ужаса. Драко снова опустился на корточки, он сидел и развязывал

веревку, стягивающую щиколотки Гарри. Конечно, она понимала, что все, что он делает, он делает,

управляемый Слитерином, в противном случае ничего подобного не могло бы происходить, однако

это ее вовсе не утешало. Гарри грозила опасность.

Она бросила взгляд на пентаграмму в центре комнаты, светящуюся мигающим, странным, все

нарастающим и нарастающим светом — словно это было трясущаяся под чьим-то напором дверь.

Она яростно отогнала от себя этот образ и взглянула на Гарри. Он смотрел на нее, и, увидев, что она

обратила к нему свой взор, послал ей самую нежную, самую милую улыбку, которую ей когда-либо

приходилось видеть… Потом многозначительно перевел глаза на Слитерина… Потом снова на нее,

и она сообразила, что он пытается ей сказать — отвлеки его… Она с трудном сглотнула.

— Вы вовсе не так сильны, как думаете, — громко произнесла она, глядя Слитерину в спину. Как

она и думала, он повернулся. Тысячелетие не сделало его более терпимым к мелочам.

Он вопросительно-презрительно взглянул на нее:

— Да неужели?

— Вы думаете, эта маленькая пентаграмма сумеет сдержать силы преисподней? — фыркнула

Гермиона. — Взгляните, она уже разрушается. Они будут тут через миг и вовсе не обрадуются тому,

что вы пытаетесь удержать их. Всей вашей силы не хватит, чтобы загнать их обратно. А я читала, что

случалось с волшебниками, которые связывают демонов…

Слитерин, сверкнув глазами, зарычал:

— Тихо, глупое маггловское отродье! — рявкнул он и, снова отвернувшись от нее, прошел к