Cassandra Claire - Draco Sinister

не уверен, что это была хорошая идея, Сириус, позволить ему хранить его магидический меч у себя.

— Я не давал ему меч, это было решение Дамблдора.

— Я полагаю, у него были на это причины, — с сомнением произнес Лупин. — Но этот меч, если

это именно тот меч… это очень могущественный и дьявольский предмет.

— Это был меч Салазара Слитерина, не так ли?

— Конечно, есть вероятность, что это подделка или копия. Я понимаю, почему Малфои, да и

любая другая семья волшебников выставляют напоказ то, что у них есть нечто подобное. История

гласит, что Салазар Слитерин продал свою душу могущественному демону за возможность

использовать меч, который делал его непобедимым.

— И он действительно действовал?

— Очевидно, да. Слитерин одерживал победу в любом сражении. Но однажды он исчез. Просто

исчез. Его больше никогда не видели. Думали, что меч тоже безвозвратно потерян. Но также есть

сведения о том, что он отступился от договора с демонами; он не хотел хранить у себя меч всю

жизнь, но отказался вернуть его в указанное время, поэтому… — Лупин пожал плечами, — никто

не знает, что с ним произошло, но, очевидно, ничего хорошего.

— Он, должно быть, не читал «Руководство повелителям зла», — ухмыльнулся Сириус. —

Правило №54: «Я не буду совершать сделок с демонами, потому что попытка обмануть их мне

претит». Лупин посмотрел на Сириуса с широко раскрытыми глазами, — Сириус…

— Извини, я просто не знаю, как это может повлиять на Драко, — сказал Сириус.

— Это демонический меч, Сириус, — произнес Лупин оживленно. — Он обладает большой силой

и собственным рассудком. Даже если этот разум милосерден или жесток. Требуется большое

желание, сила и способности, чтобы создать что-то подобное, но он всего лишь ребенок.

— Когда нам было шестнадцать, мы не считали, что мы дети.

— Но мы были ими. Только подумай, как все могло обернуться, если бы мы были немного умнее,

терпеливее и не такими доверчивыми. Питер мог не поступить так, как поступил, а Джеймс, Джеймс

мог…

— Не надо, — прервал его Сириус. — Не говори этого.

Лупин вздохнул, — Есть еще кое-что.

— Ох, нет, — произнес Сириус без энтузиазма.

— В чем дело?

— Я знаю тебя. Когда ты говоришь «есть еще кое-что» — это значит, что ты припас самую худшую

новость напоследок. Все отлично, но Гарри был съеден василиском, или что-то вроде этого, —

вздохнул Сириус, — ну, давай, говори…

— Пророчество.

— Ну? В чем дело?

В ответ Лупин прочитал строчки из книги, — Когда меч будет использован в битве хоть раз

потомком Слитерина, то сам Слитерин вернется, и он, и его потомок станут порождать хаос и

террор в мире волшебников .

— Иногда я поражаюсь, как ты можешь говорить подобные вещи с таким невозмутимым

выражением лица, Рем. Извини, — добавил Сириус добродушно в ответ на помрачневший взгляд

Лупина. — Ну, не думаю, что у нас есть сейчас основания для беспокойства. Драко еще

не использовал меч в бою, насколько я знаю. Гарри был единственным, кто использовал его против

Люция.

Лупин вздохнул с облегчением, — Хорошо, это я и хотел знать.

31

— Просто держи меч подальше от него, — добавил Сириус.

— О, хорошо, — ответил Лупин. — Помнишь, когда нам было шестнадцать, нам говорили, чтобы

мы держались подальше от чего-то, как мы к этому прислушивались?

Глаза Сириуса превратились в узкие щелочки от улыбки. Лупин видел Сириуса так улыбающегося

немногим людям: Джеймсу, Лили, самому Лупину и Гарри. Может он так же улыбался и Нарциссе,

Лупин этого не знал. Но надеялся, что да.

— Мы были ужасны, не так ли? — сказал Сириус.

— Нет, — ответил Лупин, улыбаясь в ответ. — Мы не были ужасны, мы были великолепны!

***

Гермиона закричала.

Она развернулась, прижалась к стене, ужасно напуганная, попыталась отодвинуться как можно

дальше от этого ужаса и закрыла глаза.

«Успокойся», — сказала она себе, «Будь сильной. Будь как Гарри. Гарри сталкивался с вещами и

похуже. Будь как Гарри». Она открыла глаза. Волшебник, который вошел в комнату все еще

не сдвинулся с того места, где стоял раньше. Черный капюшон был откинут, теперь было видно его

лицо. Это было лицо человека, по возрасту не старше Сириуса, с морщинами и широкими

выдающимися скулами, черными спутанными, неухоженными волосами. У него был большой нос,

темные брови и тонкие губы. Он был невероятно худым, намного худее, чем был Сириус, когда