Ирина Маркова - Ира-ничные стихи

Он с юридическим лицом –
Спасибо матери с отцом!
Он, словно Жириновский, чист –
Ведь, как-никак, отец-юрист.

Чтоб вечер Ваш событьем был отмечен,
чтоб не текло досадой по усам, –
Смертельный трюк «Убалтывание женщин»
Поэт Вишневский Вам исполнит сам!...

Он может убалтать любую дуру,
Но никогда, ни в жизнь – литературу!

Пускай рядят, что плох тот генерал,
Мол, профессионал, но сдали нервы…
Прошу считать служебный мой провал
Началом политической карьеры.

Когда он понял, что успеха нет
На поприще карьеры поэтической,
Тогда решил стезю свою поэт
Направить в русло сферы политической.

Маршировал с утра и до утра,
Не встретив ни аншлага, ни аврала,
Хоть в рифму каждый день кричал «Ура!»,
Но в нём не признавали генерала…

Знать, с детства он в солдатики играл –
Играть по жизни навык приобрёл.
Одни твердили, мол, не генерал –
Другие добавляли: «Не орёл!»

Судьба несправедливо покарала –
Карьере политической конец.
… Но всё тревожат лавры генерала,
А наипаче – ла́вровый венец!

Сначала вымерли бизоны
На островках бизоньей зоны.
Затем подохли бегемоты
От кашля жгучего и рвоты.
Косули пали от цинги…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Дикобразы вдруг легли…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
… И только между Марсом, правда,
Да между умершей Землёй
Ещё курили астронавты
И подкреплялись пастилой.

На островках бизоньей зоны
Прохладно, сыро и темно…
… Валялись мёртвые бизоны
И бегемоты заодно.

Брели другие бегемоты
Через равнины и поля,
От кашля жуткого и рвоты
Тряслась немыслимо земля...

Планета в ужасе молчала,
Лишь над Землёй по воле злой
Курили космонавты вяло,
Да подкреплялись пастилой…

Орёл усталый в небо взвился
И собирался улетать –
Вдруг Глеб Горбовский появился
И стал стихи свои читать.

Тут набежали бегемоты,
Что шли неведомо куда,
От кашля жгучего и рвоты
Вдруг не осталось и следа.

На островках бизоньей зоны
Взмыл ястреб, крыльями махнув,
Ожив, запрыгали бизоны,
Поэту мило подмигнув,

Все излечились от заразы –
Цинги, бронхита и парши,
Засуетились дикобразы,
Захохотали от души…

Бизоны весело резвились,
Прогнав печаль и ночи мглу.
… А космонавты оживились
И побросали пастилу!

Всюду было сумрачно и смутно;
Чувством безопасности влеком,
Фима себя чувствовал уютно
Только у жены под каблуком.

Фима, безусловно, щедр и ярок –
При параде, с розами в руке,
Фима подарил жене подарок –
Туфли на высоком каблуке.

Угодить жене всегда пытался,
Искренностью чувств своих влеком,
Не заметил сам, как оказался
Он под этим самым каблуком.

Жизнь то приласкает, то ударит –
Ведь судьба у Фимы нелегка,
Если туфли вновь жене подарит,
То теперь уже без каблука…

Я охладел к научным книжкам
Не потому, что стал ленив;
Ученья корень горек слишком,
А плод, как правило, червив.

Когда со школьных лет упорно
В загоне умные труды,
Тогда затем растут, бесспорно,
Стихов червивые плоды.

Известно всем, что бедный Фима
Умом не блещет. Но и тот
Умнее бедного Рувима,
Который полный идиот.

Знал Губерман, неоспоримо,
Как тяжело умом блистать,
На фоне ж Фимы и Рувима
Он, право, гениям под стать!

… Из нитей солнечного света,
Азартом творчества томим,
Я тку манжеты для жилета
Духовным правнукам своим.