Эдуард Тил - В поисках вербной феи

«В мире, где есть короли и дворцы, – подумалось ей, – должно найтись место и боям на шпагах».

Лис аж подскочил.

– Обожаю фехтование! Хочешь взглянуть на настоящий турнир? Давай зайдём в Малый Пирс, тут недалеко!

Девушка с сумкой замедлила шаг: опять ей казалось, что происходящее переходит все границы разумного.

– Мы не потеряем много времени, – заверил лис. – Оттуда до Лазури ходит целый паровой состав.

Надя вздохнула и согласилась: пропадать, так с музыкой.

А ещё ей самой было чуточку интересно.

Городок, что зовётся Малым Пирсом, нашёлся всего в паре миль к востоку, у озера. Принадлежал он, несмотря на это, уже другому королевству. Страны тут совсем крохотные, объяснил лис, и в каждой, как полагается, есть столица и свой король.

– В центре мира стоит великая гора, – говорил он, вышагивая по траве. – С четырёх сторон примыкают к ней четыре королевства: Ветров, Озёр, Холмов и Пепла. Их ещё называют странами первого круга.

За четырьмя королевствами, узнала Надя, есть целая россыпь стран помельче, но в эту минуту она и хвостатый рассказчик совсем подошли к городку.

Тот ютился у самой воды, и аккуратные домики стояли на сваях, как цапли.

– Весной и после дождей озеро выходит из берегов, – сказал лис. – Тогда здесь гуляют на лодках, а рыбачить можно прямо с веранд.

Но теперь погода стояла сухая, и улочки полнились разношёрстной публикой. Немало среди неё было и приезжих: вот солидный господин спрашивает путь у офицера в синей форме; тот отвечает степенно, бросая блики начищенным сапогом.

У Нади же – личный проводник, да и заботиться о солидности ей ещё рано. Значит, можно без стеснения вертеть головой, пока следуешь за рыжим ориентиром.

По мощёным дорогам звонко цокают подковы. Лошадей много: простых, с небогато одетыми всадниками; коренастых тяжеловозов впереди гружёных телег; породистых верховых – в расшитых попонах. Внимание привлекает трактир с круглыми боками и зеленоватой крышей. Он стоит на шести дубовых брёвнах и похож на майского жука. Пройдя дальше, увидишь лавку оружейника и очередь в пекарню напротив. Тут витают запахи свежей выпечки и сахарных петушков. И только со стороны базарного проулка при южном ветре немилосердно тянет рыбой.

– Малый Пирс славен своими кузнецами, – вполголоса сказал лис, – а где искусные оружейники, там и знатные воины в поисках редких вещиц. Поговаривают, что клинков, какие делают тут, не сыскать во всех соседних королевствах.

Он подмигнул:

– Это, конечно, выдумки. В Лазури, можешь мне верить, есть мастера и получше.

Центральная площадь встретила их оживлённым гомоном, блеском доспехов, игрой фанфар. Всеобщее волнение намекало – близится нечто особенное.

– Успели! – прошептал лис.

Он отчего-то не желал демонстрировать на публике своё умение говорить по-людски и при встрече с незнакомцами тут же, как сказал бы Надин дед, прикидывался валенком: вместо слов лишь урчал и тявкал по-лисьи. Надя решила не выдавать рыжего плута и даже соврала любопытной парочке: «Да, лис мой. Да, можно погладить. Нет, не кусается».

«Похоже, говорящие звери, – рассудила она, – редкость даже для Мира Стихий».

К счастью, на площади было слишком шумно и людно, чтобы общим вниманием могла завладеть какая-нибудь лисица. Степенные разговоры и всякая болтовня, чей-то смех, охи и ахи – всё это, Наде казалось, сливается в сплошной, бурный поток. Прислушавшись к нему, она не заметила, как осталась одна.

Её проводника не было нигде: ни у торговца свежей рыбой, где Надя искала его в первую очередь, ни возле мясного лотка. «Как грубо, – думала она, – оставить девушку вот так в незнакомом месте!» Припомнив наконец, что лис выказывал желание пробраться ближе к центру площади, Надя решила поискать его там.

Она втиснулась в зазор меж котомкой фруктов и чьим-то внушительным животом, прошмыгнула мимо словообильной дамы, растолкала сумкой («Простите! Извините!») стайку карапузов, мастерски увернулась от острого локтя и очутилась перед круглым деревянным помостом.

Сразу за ним стояла небольшая дощатая трибуна. Там, в окружении десятка сверкающих на полуденном солнце латников, восседал, как видно, очень знатный гость.

Это был мужчина, горбоносый, жгучий брюнет. Кто-нибудь постарше Нади сказал бы, что он ещё молод: лет тридцати на вид. Усов и бороды он не носил, но при такой черноте волос, как ни брейся, низ лица всё равно будет тёмным.