Елизавета Голякова - И вечно их манит пыль дорог

Осверин похлопал его по плечу, и Аскольд выдохнул, стряхивая накопившееся. Наступали тяжелые времена – и нужно было хвататься за штурвал, пока не поздно. Два королевских сына, старший Георг и младший Рогар, оказались в самом эпицентре этого смерча… А насчет Тайного Совета теперь у него были свои мысли, и озвучить их стоило только там, где стены домов не обладают ушами, глазами и еще черт знает чем.

Не доверяй столице, не доверяй.

Над Белой Цитаделью на фоне мрачного низкого неба на ветру полоскался спущенный королевский флаг. Мечник смотрел на него взглядом тяжелым и долгим, а потом, ни слова ни говоря, отправился к главным воротам во дворец. Менестрель держался чуть за его плечом.

И когда младший лорд Витт поднялся по ступенькам и цыкнул на стражей в траурных плащах, они только молча скрестили перед ним копья.

Аскольд оскалился от такой наглости.

– Я из Старших Лордов, дурни. Живо открывайте!

Один из стражей только скорбно покачал головой.

– Прошу простить меня, но таков приказ командира. Я не могу пропустить вас… милорд Витт. Входа во дворец нет.

«Узнал-таки меня, посмотрите, – мелькнуло в голове мечника, – интересно, кто там теперь за главного…»

– Передай ему обо мне, – бросил он, разворачиваясь и сбегая по ступенькам вниз, не звякнув ни одной деталькой одежды и оружия.

– Кому именно, милорд? – растерянно крикнул стражник в удаляющуюся спину.

Аскольд не обернулся, но ответ сам соскочил с языка.

– Рогару лично. Бывайте!

Тогда он растворился в толпе и не заметил, что из окна одной из десятка башен цитадели на него смотрят с пристальным вниманием светло-голубые глаза младшего наследного принца, и что тот принял окончательное решение, наблюдая за статной фигурой молодого Витта.

Сам же Рогар, в свою очередь, не мог даже предположить, сколько лет потом проведет вот так, замерев у окна великой башни и не отводя глаз от горизонта, видя куда больше, чем только линию между небом и землей.

– Через четверть часа, – вполголоса сказал он кому-то в глубине комнаты, потирая переносицу и прикрывая до боли утомленные последними бессонными ночами глаза.

И этот кто-то поднялся и вышел, мягко ступая по ковру, и прикрыл дверь плавно и бесшумно.

Аскольд поравнялся с Осверином, поджидавшим его возле ограды. Менестрель понял все молча и не стал спрашивать, в чем был полностью прав.

Они спустились по гигантской каменной лестнице, немного в молчании постояли у ее подножия, глядя на изгиб реки. Прошло не больше пяти минут с тех пор, как младший лорд Витт обратился к стражнику при входе во дворец.

– И что теперь? Милорд, судя по всему, уже разработал стратегию в своей голове, – подал голос Осверин.

Аскольд хмыкнул, но на самом деле его друг был не так уж и далек от истины.

– Для начала я проверю кое-что, чтобы быть уверенным, а там посмотрим. Пойдем?

И побратимы свернули было в какой-то переулок, на первый – только на первый – взгляд безлюдный и такой же тихий, как и весь город.

– А что… – начал было менестрель.

Закончить он не успел: перед путниками, словно из-под земли, вырос незнакомец. Закутанный в плащ, молчаливый. Не поднимая головы, он протянул Аскольду сложенную вдвое бумажку и растворился между домов так же, как и появился – видимо, шагнул в потайную нишу в стене и ушел одному ему известными ходами.

– Степень моего недоумения выросла сейчас в несколько раз, – заметил Осверин, озираясь.

Мечник поспешно развернул записку и принялся пожирать ее глазами.

– А вот мне, напротив, стало все ясно! Ха! Рин, живо за мной!

Он скомкал бумагу и опустил ее в карман, резко обернувшись и рванув к лестнице, вверх по ступенькам, к воротам и смешавшимся в недоумении стражникам. Но их копья, злорадно поблескивающие остриями, так и остались поднятыми вверх, когда Аскольд с ухмылкой отодвинул одного из них и шагнул в коридор, по которому шныряли за спинами воинов посыльные и шпионы. Он не собирался входить в главный вход, но мало ли способов попасть во дворец тому, у кого в кармане лежало «добро пожаловать, Аль» от самого принца, да еще и с подписью лорда-председателя Тайного Совета?..

Осверину оставалось только покрепче прижимать к себе гитару и не отставать от брата.

Они свернули на винтовую лесенку, потом, этажом выше, в узкий коридор без каких-либо украшений и отделки, но за следующим поворотом оказались на точно такой же лестнице, как и предыдущая – и Аскольд, придерживая свой меч рукой, взбегал по ней легко и быстро. «Словно домой» – подумалось менестрелю. И он снова не слишком-то ошибался…