Александр Журавлев: Продавец снов

Когда по пути на Голгофу Мессия остановился возле моего дома, чтобы немного отдохнуть под его сенью, я прогнал его, за что по сей день несу эту тяжёлую ношу.

Если человек по-настоящему счастлив, то он за свою жизнь вряд ли будет задаваться вопросом о смерти, потому что для него есть более важная тема – это любовь.

Я же, меряя существование столетиями, мучаюсь этим вопросом уже не один век. Тысячелетия, сменяя друг друга, тянутся для меня, как один сплошной долгий день, уходящий в бесконечность, в котором не видно заката.

На прощание хочу сказать Вам: не затягивайте с написанием портрета незнакомки, ставшей Вам дорогим человеком. Спешите, ведь молодость коротка, как весной цветение сакуры».

И только Погодин закончил читать исповедь, как свиток почернел, моментально сжался и, вспыхнув лиловым пламенем, сгорел, не оставив после себя даже пепла.

Елена встала из-за стола, подошла к Семёну со спины.

– Ты у нас счастливый, у тебя две макушки, – сказала она, взъерошив ему волосы.

– Неужели в них всё дело? А я-то думал, что моё счастье в тебе и детях, – улыбнувшись, сказал он.

– И в нас тоже, – Елена рассмеялась и чмокнула Семёна в затылок.

Погодин встал, поцеловал ей ладони и обнял.

– Давай завтра рано утром все вместе отправимся на целый день к нашему горному озеру. Дети будут собирать цветы и запускать бумажного змея, ты – танцевать под пение птиц и читать стихи, а я напишу ваш портрет, и он станет самым лучшим из всех написанных мною когда-либо портретов.

Под куполом небесного храма, в знак благодарности Сен-Жермену, зажжём свечу, а с первой звездой мы разведём на берегу костёр. Взявшись за руки, закружим вокруг него хоровод и назовём горное озеро твоим именем. И пламя костра, разгораясь всё ярче и ярче, известит склонившееся над ним небо, что озеро отныне зовётся Еленой, и это имя, как факел, будет светить над ним вечно.

Они смотрели на зелёные склоны гор, наполненные щебетом птиц, на каменных исполинов, цепляющих заснеженными вершинами плывущие облака, на усыпанные цветами луга и большое горное озеро, отражающее бирюзовое небо, на играющих возле дома звонко смеющихся детей. Лица Елены и Семёна были безмятежно светлы, а глаза говорили, что для них больше не существует никаких тайн, как и великой тайны бытия.

И над этим земным раем, высоко, высоко в небе, парил, охраняя их покой, Белый Ангел Добра и Милосердия.

Лучи солнца резали облака, бросая на землю тени от тополей, под сенью которых на лавочке сидел странный гражданин. Бульвар был пуст, лишь изредка его беспечную тишину нарушали прохладные дуновения ветра и всхлипы зелёной листвы, ждущие так долго не приходящего дождя.

Этот гражданин был весьма занят размышлениями. Положив рядом с собой плащ, расстегнув пиджак не отечественного производства и ослабив узел гламурного галстука, он смотрел на восток, где затягивали небо ленивые облака, готовые взорваться ливнем.

Загадочный человек взял в руки блокнот и стал рисовать на листке знаки зодиака. Все двенадцать знаков легли по кругу часовой стрелки. Его колдовство над гороскопом прервал прохожий.

– Не подскажете, который час? – спросил он, остановившись рядом.

Странный гражданин с блокнотом встал и, выйдя на солнце, поставил ручку с золотым пером ровно по центру нарисованного зодиакального круга, тень от неё упала ровно на восемь часов.

– Стрелец, – ответил он, всматриваясь в глаза прохожему.

– Не понял, – ответил прохожий.

– Вы писатель, родились 17 декабря под знаком зодиака Стрелец – это первая восьмёрка, сложившаяся из двух этих чисел, и сейчас ровно восемь часов утра – это ваша вторая восьмёрка, опять же указывающая на знак Стрельца. Перевернув листок, он написал на обратной стороне следующее: «Продаются сны – оплата по соглашению». Далее был указан номер телефона.

– Это вам, – сказал, улыбнувшись, странный гражданин и протянул листок прохожему.

Не успел тот прочитать написанное, как его необычный собеседник исчез.

Прохожий с удивлением смотрел на пустую лавочку, на небо, и на истоптанный газон и увядающие на клумбе цветы. Вокруг не было ни души, над всем нависла предгрозовая тишина. И только лёгкий шёпот ветерка то ли от взмаха крыльев, то ли от взмаха плаща напоминал прохожему о необычной сиюминутной встречи со странным гражданином на этой, заляпанной грязью, ждущей дождя земле.