Инна Бирюкова - Хранитель времени

А первым, что она увидела, придя в себя, был всё тот же незадачливый маньяк, груда ржавого железа и рыжеволосая девица в довольно-таки странном наряде. Девица удивлённо вытаращила глаза, что-то пронзительно закричала… и это стало последней каплей.

Пришелицу до поры до времени решено было поместить в одну из гостевых спален. Связывать не стали, чтоб не померла, чего доброго, со страху. А начнёт всё крушить – тем лучше. Чёртов братец надолго запомнит, что не следует совать свой длинный нос куда не просят. Сказать по правде, я не переставала тешить себя надеждой на то, что всё разрешится как-нибудь само собой. Ну вот полежит деваха часок-другой да испарится, будто и не было её вовсе. А если нет… Об этом и думать не хотелось. Даже если все вышеизложенные Эйвальдом ужасы обойдут нас стороной, Ян убьёт меня собственноручно. И всё из-за этого экспериментатора-самоучки! Называть человека, безжалостно втравившего меня в такую авантюру, братом я отказывалась наотрез.

– Да что же это! Никак не соображу, что делать! – не вовремя подал голос этот… нехороший человек.

Я злобно рыкнула и отвернулась к окну. Темень непроглядная. А ведь сейчас я могла бы на балу выплясывать. Или крестиком вышивать. В свете последних событий, рукоделие показалось мне не таким уж плохим занятием.

– Не знаю, как ты, а я собираюсь хорошенько надраться, – с мрачной решимостью сообщила я. – Ты со мной?

– Не думаю, что нам сейчас стоит…

– Стоит! – отрезала я. – Помирать, так с музыкой! Всё равно хуже уже не будет, а так хоть погудим напоследок. Переоденусь только, а то потом в этом платье шею себе точно сверну.

Миссия была выполнена просто блестяще. Мы со всей ответственностью подошли к вышеозначенному занятию и надрались в такой драбадан, что слуги (те, что имели несчастье попасть в поле нашего зрения) трусливо обходили нас десятой дорогой.

– Виновата ли я-я-я? Виновата ли я-я-я?! – самозабвенно горланила я, в то время как Эйвальд с завидным упорством пытался подыграть мне на подручных средствах… конкретно сейчас в ход пошли ложки. И лупил он ими по столу. Получалось громко, но плохо. Вскоре его унылое постукивание, так портившее моё – несомненно! – мелодичное пение, мне надоело. С третьей попытки запрыгнув на длиннющий трапезный стол, я подобрала не особо чистую салфетку и запустила ею в брата, со словами:

– Сударь! Вы испаскудили мою песню! Я вызываю вас на де… д… дуэль!

Салфетка цели не достигла, бесславно затерявшись где-то под столом, но не в этом суть.

Эйвальд перестал, наконец, терзать ложки и, сделав над собой усилие, задержал на мне мутный взгляд.

– Балда, – беззлобно ответил он. – Я ж из тебя паштет сделаю!

Я пригорюнилась – ведь и правда сделает! Или жульничать начнёт, знаю я его. Эх, не везёт мне с мужиками! Так и норовят укокошить!

Я сделала вялую попытку притопнуть ногой, для пущего устрашения, но покачнулась, окончательно потеряла равновесие и шлёпнулась задом в какое-то блюдо. Благо, к тому времени уже опустевшее.

– Мухлевать будешь? – не обращая внимания на такие мелочи, подозрительно уточнила я.

– А как же!

– Тогда-а-а… Нам нужен этот – как его? – секундант!

– Слуги разбежались, – сообщил Эйвальд, с трудом поднимаясь на ноги и пытаясь снять меня со стола. Я сниматься совсем не хотела. Хорошо мне было на столе, весело. Мысли носились хороводом, голова шла кругом, и невыносимо хотелось петь.

– Виновата-а-а ли я-я-я?! – снова затянула я во весь голос.

– Виновата! – заявил братец.

– Это в чём же?

– В том, что я сейчас оглохну! Перестань орать дурниной!

– А… О! Слушай, Эйв, а что я приду-у-умала-а-а! У нас же там эта валяется, синеголовая. Пошли знакомиться, а?

– Синеволосая… – машинально поправил родственник – Что?!

– Вино, говорю, бери! – скомандовала я и слезла со стола вполне самостоятельно. Правда, уронив при этом многострадальное блюдо. Тьфу, ты! Совсем про него забыла!

Кажется, братец от моей затеи враз протрезвел, но меня это не заботило.

Прихватив с собой початую бутылку превосходной «Назарии», я направила своё бренное нетрезвое тело к лестнице, мимоходом попивая вино прямо из горла, как заправский алкоголик. Или пират. А чего, собственно, стесняться? Один раз живём! Да и то недолго осталось, если девица не растворилась бесплотным туманом.

Я осторожно провернула в замочной скважине ключ, нажала на ручку и сунула нос в приоткрытую щель, всё ещё надеясь, что комната уже пуста. Мои надежды разлетелись вдребезги, вместе со стеклянной вазой, разбившейся о стену в полулокте от моей головы. Настал мой черёд трезветь.