Эдуардо Де Филиппо - Ловкий ход

ЛОРЕНЦО (ему забавно). Я понял.

ВИРДЖИНИЯ. …Я не должна ходить ни в кино, ни в театр, не могу делать макияж, не смею снимать траур…

ЛОРЕНЦО. А вам не кажется, что поступая таким образом, вы постоянно очень много себя лишаете, идете на большие жертвы?

ВИРДЖИНИЯ. Очевидно, такая уж моя миссия, дорогой профессор, хотя тут есть и свои преимущества.

ЛОРЕНЦО. Какие же?

ВИРДЖИНИЯ. Помните тот день, когда я принесла свечи донне Кьярине?

ЛОРЕНЦО. Конечно.

ВИРДЖИНИЯ. В тот же вечер Филуччо вернулся домой сам не свой и даже ужинать отказался. «Филу, поешь что-нибудь…», «Не хочу, ничего не хочу, нутро не принимает». И все не находил себе места, метался по комнате, как безумный… И я поняла — сегодня вечером будет разговор с мужем. В самом деле, Филуччо начал сильно потеть, лицо сделалось белее бумаги. Потом, спустя некоторое время, закрыл глаза, и заговорил мой муж: «Вирджиния, тебе необходимо сменить обстановку. Поезжай в Афраголу и подыши чистым сельским воздухом, ты ведь еще не оправилась окончательно». «И надолго мне туда нужно отправиться?», — поинтересовалась я. «Не знаю. Только если останешься в Неаполе, непременно умрешь». «Но через несколько недель у Филуччо и Кьярины свадьба». «Думай лучше о своем здоровье, поезжай в Афраголу…» Вот почему я и не была на свадьбе. Видите, вот так покойный муж всегда объясняет мне в нужный момент, больна ли я и заставляет лечиться.

ЛОРЕНЦО. Конечно… А, простите, что у вас за болезнь?

ВИРДЖИНИЯ (убежденно). Это был рецидив болезни. А название не могу вам сказать, потому что даже врач не понял, в чем дело. Но это был рецидив.

ЛОРЕНЦО. А что, вы так болели и прежде, до того дня, когда принесли свечи?

ВИРДЖИНИЯ. Ну, конечно. Но после смерти мужа, такое происходит регулярно, и я чувствую, что Господь ведает об этом.

ЛОРЕНЦО. А каковы симптомы вашей болезни?

ВИРДЖИНИЯ (перечисляет без запинки). Удушье, жар, нехватка воздуха, головокружение.

ЛОРЕНЦО. Я понял. Кружится голова, угнетенное состояние…

ВИРДЖИНИЯ. …тяжесть в голове и обмороки. (Неожиданно икает, и у нее начинает дрожать подбородок, она приходит в изумление, а из глаз непроизвольно текут крупные слезы). Видите? (И невозмутимо комментирует, как бы в подтверждение существования своей загадочной болезни). Два-три раза в день без всякой причины я начинаю плакать, как последняя дура. Но потом чувствую себя лучше. Извините, если огорчила вас.

ЛОРЕНЦО. Что вы, что вы! Не беспокойтесь, ведь вам нездоровится.

ВИРДЖИНИЯ. Да, я чувствую некоторую слабость, но потом все проходит. (И продолжает плакать).

Между тем Лоренцо, притворившись, будто скромно отходит в сторону, подошел к старинному комоду, открывает ящик и достает из него великолепную парчовую ткань конца XVII века, хорошо сохранившую яркие, живые краски. Подходит к Вирджинии и деликатным жестом мягко укрывает этой тканью ее плечи. От неожиданного прикосновения Вирджиния изумляется, быстро оглядывается, смотрит на Лоренцо и спрашивает, как понимать его поведение.

ЛОРЕНЦО (поясняет). Это парча конца XVII века. Нравится?

ВИРДЖИНИЯ (в восхищении). Очень красиво! (И перестает плакать).

ЛОРЕНЦО. А знаете, почему я накинул эту ткань на ваши плечи? Потому что она обладает невероятной, прямо-таки необыкновенной силой. Нельзя сказать, что это нечто сверхъестественное, так как действие, какое она оказывает на человека, имеет научное объяснение и подтверждается конкретными фактами. Но все равно воздействие ее можно считать совершенно удивительным.

ВИРДЖИНИЯ (в восторге от услышанного, спрашивает с живейшим интересом). В самом деле?

ЛОРЕНЦО. Ну, что я буду долго распространяться. Скажу просто: каждый, кто накинет себе на плечи эту ткань, сразу же ощущает удивительное состояние полнейшего благополучия. Благотворное воздействие ее на человека сказывается в том, что любое угнетенное состояние почти тотчас сменяется бурной радостью. (Вирджиния находится под сильным впечатлением столь фантастического рассказа и все внимательнее прислушивается к словам Лоренцо). Один великий ученый XVII века, бежавший по каким-то неведомым причинам с Дальнего Востока, был приглашен ко двору Фердинанда IV, дабы вылечить королеву, которая впала в глубокую депрессию и разучилась улыбаться: то ли после какой-то болезни, то ли из-за огорчений, какие ей причинили темные антимонархистские силы. Ученый попросил дать ему месяц. За тридцать дней он и расписал вот этот кусок ткани, что лежит на ваших плечах, и наконец явился ко двору, заявив, что вылечит королеву, нисколько не сомневаясь в успехе. И в самом деле, благодаря именно этому куску парчи королева вновь обрела веселость и всю оставшуюся жизнь была счастлива.