Нил Саймон - Страстные бабульки [=Дела семейные]

Эбби: Ден, она нуждается в нас!

Ден: Но мы, не нуждаемся в ней!

Эбби: Смешно как-то получается, насчет нужды: нам очень часто не нужны те, которым мы необходимы больше всего. Но в этом, как раз, моей вины и нет.

Ден: В этом случае, как раз и есть!

Эбби: Прекрати! Я знаю, ты любишь свою мать.

Ден: Эбби, конечно, я люблю свою мать. Я ничего не могу сделать с собой, она моя мать! Но мне, она не нравится, понятно? Она чрезмерно самоуверенная, непреклонная. Она опять будет пытаться меня воспитывать, ибо думает, что у нее не получилось тогда, так получится теперь.

Эбби: Дай ей шанс! Не думаю, что ты дал эту возможность, хоть раз за всю ее жизнь.

Ден: Боже! (пауза) Эбби, она же республиканец! Я же, не могу себе представить жизнь под одной крышей с республиканцем!

Эбби: Она республиканец, лишь только потому, что твой отец был республиканцем. Появится возможность думать самой, изменит и свои политические взгляды. Кроме того, лет через десять, мы тоже, может быть, изменим свои политические взгляды.

Ден: О, мой бог! Неужели ты думаешь так, на самом деле?

Эбби: Все, может случиться. Но, мы же говорим не о политике, а о семье. И это о том, что пришло время тебе понять — у тебя есть семья!

Ден: Ты, моя семья!

Эбби: Я твоя жена. Мы сами выбрали друг друга. Но, те, кто тебя родили, это совсем другое. Никто не может выбирать своих родителей, это- данность. Наша обязанность — принимать их, какие они есть. Твоя мать нуждается в нас сейчас. Так может, случится, что она не останется с нами, или не сможет, находится с нами, но для нее важен сейчас тот факт, что мы есть у нее и, она не одинока. И, самое главное, что ей не придется жить в каком либо доме для престарелых, где у нее никогда не будет уверенности в том, что она любима и нужна кому либо. (пауза) Ты бы хотел, чтобы я провела свои последние дни, в одном их этих домов?

Ден: Конечно же, нет, наши дети никогда бы…

Эбби: Ты бы хотел, чтобы это произошло, с кем ни будь из нас?

Ден: Нет…наши дети, никогда не допустят этого.

Эбби: Тогда мы должны открыть наши сердца и двери нашего дома для твоей матери.

Ден: При условии, если, она сделает это тоже.

Эбби: Никаких условий. Никаких изменений в политических взглядах, или что ни будь еще в этом роде.

Ден: Клянусь, я не могу понять, как это тебе удалось- повернуть эту эмоционально напряженную проблему так, что у тебя она базируется на чисто обыкновенной логике. Что мне сказать? Что мне хочется видеть мою мать одинокой и несчастной? Конечно же, я не хочу этого. Я хочу видеть ее счастливой и удовлетворенной. Но, почему, именно, здесь? Разве, она не может быть удовлетворена, где ни будь в другом месте? Ну, предположим, в Гулаге?

Эбби: Дорогой, разве ты не видишь…ты, мы, находимся именно в том месте, где она, именно сейчас, может стать счастливой. Мы — все, что у нее осталось. Она никогда не представляла себе жизнь, вне интересов твоего отца. Если мы ей поможем, она снова сможет найти себя. Она здорова. В финансовом отношении — самостоятельна. Перед ней весь мир, который она может открыть для себя. Но ей нужна уверенность в том, что в этом мире есть место, куда она сможет вернуться в любой момент.

Ден: Ты не знаешь мой матери: она, аранжировщик, а не исследователь.

Эбби: Я — женщина, и знаю ее достаточно, чтобы с уверенностью сказать, какой страх она испытывает, при одной только мысли, что ей придется быть одной и, как много мы значим для нее сейчас. И я чувствую, что под маской респектабельности, прячется женщина, желающая по-новому открыть для себя мир.

Ден: Надеюсь, что это не наш мир, который она хочет для себя открыть. (они обнимаются)

Ден: И, когда все это, может произойти?

Эбби: Раньше, чем ты думаешь; она сейчас занимается продажей дома; он может быть продан через неделю. (пауза) Но есть еще одна проблема…

Ден: (с отвращением) Она хочет взять с собой кота?

Эбби: Нет.

Ден: Слава, богу! (пауза) Тогда, что еще?

Эбби: Моя мать…я хочу, чтобы …ты сказал ей.

Ден: Почему я? Она же, твоя мать

Эбби: Ты ей нравишься.

Ден: А, что, ты ей, не нравишься?

Эбби: Она не одобряет мои поступки, ты же знаешь об этом.

Ден: А ты ее, что, одобряешь?