Жан Ануй: Дикарка

Флоран(усмехнувшись). Нет. Само собой.

Пауза.

Гартман.На контрабасе играет отец? Ну и тип!

Флоран.А на виолончели — мать.

Гартман(с улыбкой разглядывая их). Вы удивительный человек, Флоран. Жениться, невзирая на эту парочку. Как я понимаю, малютка даже не требовала брака.

Флоран.Она моя любовница.

Гартман.Вы ее любите?

Флоран(смеясь). Что ж, недурное объяснение.

Гартман(надев толстые роговые очки, внимательно разглядывает Терезу). Она прелестна — это верно, но все же… Я ведь отчасти ваш старый наставник, Флоран. Вы уверены, что не делаете глупости?

Флоран.Уверен ли я? Я никогда ни в чем не уверен, а на этот раз впервые в жизни уверен безоговорочно. И как это прекрасно!..

Гартман.А ваша работа?

Флоран.Хорошо, что вы приехали. А то уже целый месяц я ничего не делаю.

Гартман.Почему — ничего? Вы пускаете на ветер деньги. Я уже заплатил шестьдесят тысяч франков неустойки.

Флоран.А если я вам признаюсь, что за все это время не прикоснулся к инструменту?

Гартман.Черт побери! (Снова разглядывает Терезу сквозь роговые очки.) Она и в самом деле очень хороша.

Флоран(тихо). Я ее люблю, Гартман.

Гартман.Начинаю в это верить. (Прислушивается, делает гримасу.) Так или иначе, на скрипке она играет ужасно.

Флоран(с улыбкой). Верно. Но мне это безразлично. Я ведь беру ее не для того, чтобы она играла на скрипке… А для того, чтобы быть с ней счастливым всю свою жизнь.

Гартман.Неужели это правда?

Флоран.Вы сейчас произнесли те самые слова, которые я твержу себе, просыпаясь, каждое утро: неужели это правда? И тут же отвечаю себе: правда.

Гартман(улыбаясь). И это в самом деле правда?

Флоран.Не могу же я лгать себе каждое утро.

Гартман(помолчав, со вздохом). Боже, как она плохо играет…

Флоран.Она играет плохо, но любит меня так, как надо.

Гартман.Она вам это говорит?

Флоран.Никогда. Но стоит нам остаться вдвоем, она льнет ко мне, как козочка. Смотрит мне в глаза — в глубину души, как она говорит… Она уверяет, что со мной не надо быть хорошим пловцом… сразу видно дно… Это правда, Гартман?

Гартман(задержав взгляд на Терезе). Какое счастье, что у той, кого вы любите, такая же открытая и безмятежная душа, как у вас, Флоран…

Флоран.Почему?

Гартман.Да просто так, объяснять трудно и долго… К тому же я дал себе слово никогда с вами об этом не говорить. Вас не должна коснуться даже тень сомнения. Вы очаровательны, Флоран, и наверняка сделаете ее счастливой…

Флоран.Гартман! Я требую, чтобы вы объяснились! Вы что-то от меня скрываете. Я чувствую, что вы разъясните мне, какое я чудовище, сам того не подозревая.

Гартман(улыбаясь). Может статься!

Флоран.У меня есть порок, которого я не сознаю? Скажите откровенно, Гартман, я имею право знать… ведь я собираюсь жениться!

Гартман.Пожалуй, да, своего рода порок.

Флоран.Какой?

Гартман.У него много названий: безмятежность духа, ум, легкий характер, и еще везение…

Флоран(рассмеявшись). Но, по-моему, все это очень мило…

Гартман.Очень. Но я боялся, что вы однажды полюбите девушку строптивую, недоверчивую, требовательную. Какое счастье, что она так же ясна душой, как вы!

Тард и г-жа Тард, играя, расточают улыбки Флорану.

Родители великолепны. Да и остальные оркестранты не хуже. Как на ней отозвалось общение с этими людьми?

Флоран.Как на ней отзывается все. Произошло чудо. Их общество могло породить в ней низость, а породило силу, искренность, какую-то духовную зрелость. Из той свободы, которой она пользовалась, из связей, которые у нее были до меня, она вынесла чистоту, чуждую притворства и ханжества. Вот увидите, она вас поразит.

Гартман(с улыбкой глядя на увлеченного Флорана). Я уже поражаюсь, слушая вас…

Флоран.Бедность могла ее сделать расчетливой и жадной, а внушила ей только равнодушие к роскоши. Гартман! Она отказывается брать у меня деньги, чтобы купить себе что-нибудь. Она сама шьет себе платья, пудрится дешевой пудрой и не принимает от меня никаких подарков. А у нее нет ни гроша. Вы скоро увидите — только не смейтесь, — она сама мастерит свои невообразимые шляпки.