Жан Ануй - Ужин в Санлисе

Метрдотель. Вы видели эту старуху, когда приехали?

Филемон. Нет. А вы?

Метрдотель. Тоже нет.

Звонок.

Мадам Монталамбрёз (вскрикивает). Ай, звонят!

Пауза. Они слушают. Звонок раздается вторично.

Метрдотель (мрачно). Опять позвонили.

Мадам Монталамбрёз. Не будем открывать!

Филемон. Однако мы не можем просидеть тут всю ночь взаперти! Попробуйте посмотреть из окна, кто там, но так, чтобы вас не заметили.

Метрдотель(проходит на балкон и тотчас же возвращается). Это молодая девушка в цветном платье и в белой соломенной шляпке.

Филемон (после минутного сомнения, с твердой решимостью махнув рукой). Впустите ее!

Метрдотель колеблется, потом неохотно выходит. Филемон готовится встретить врага во всеоружии.

Занавес

Бельевая. Две двери. Большие шкапы, горы белья на столе. На стене — телефон. Барбара, молодая женщина в вечернем платье, разговаривает по телефону.

Барбара. Да, да, Жорж, ужасная сцена. На этот раз она наверняка потребует развода. Поэтому, если ты не занят сегодня вечером ничем серьезным, то, может быть, тебе лучше вернуться. Конечно, это не мое дело… Нет, нет, я звоню из бельевой. Никто сюда не заходит… Нет, нет, я ничего тебе не скажу. Ты просто идиот, мой милый. Поступай как знаешь. Всего хорошего, Жорж. Веселись на здоровье! (Вешает трубку, задумывается, прижимает платок к губам и покусывает его.)

Быстро входит Робер, он в смокинге.

Робер. Что ты тут делаешь битый час? Я думал, ты уж ушла.

Барбара. Ничего.

Робер (смотрит на нее, потом на телефон ). Ага, понимаю. Звонишь отсюда. Я пользовался этим способом еще раньше тебя, моя милая.

Барбара. В самом деле, Робер?

Робер. Кому ты звонила?

Барбара (смотря ему прямо в лицо). А кому мне надо звонить, чтобы угодить тебе?

Робер (нерешительно, смущенный ее взглядом). Кто-нибудь знает, где он?

Барбара (отчеканивает). Никто!

Робер. Даже ты?

Барбара. Даже я.

Робер. Если он не вернется до полуночи, катастрофа неизбежна.

Барбара. Да. Всю уважаемую семейку, не говоря уже о близких друзьях, вышвырнут на улицу.

Робер. Абсолютно не представляю, на что ты намекаешь, моя милая. Мы — гости в этом очаровательном доме; его хозяева — наши друзья. Ссора между ними меня, их друга и гостя, разумеется, огорчает. Вот и все.

Барбара. Гостя? Нет, ты действительно считаешь себя гостем? Хорош гость, который гостит два года!

Робер. Когда мы съехали с квартиры на улице Вожирар, я попросил Жоржа оказать нам гостеприимство. Всего на две недели, заметь!

Барбара. Эти две недели тянутся уже двадцать два месяца.

Робер (с неотразимой убедительностью). Но ведь мы никак не могли найти другой квартиры. К тому же Жорж — мой лучший друг, согласна? Если нельзя жить у лучшего друга, то у кого же тогда? У чужих людей?

Барбара. Обычно так и делают.

Робер. Но это возмутительно, моя милая! Я всегда верил в дружбу.

Барбара. Знаю, Робер.

Робер. То, что он сделал для нас, сделал бы и я, если бы был поумнее и женился не на тебе, а на богачке, как он. Я тоже сказал бы ему: «Ты в стесненных обстоятельствах, живи у меня, будь моим секретарем; назначаю тебе три тысячи франков в месяц».

Барбара. Он тебе платит две.

Робер. Верно, но я платил бы ему три и, обрати внимание, никогда бы я слова не сказал об этом. Не каждый так великодушен. (Садится.) Однако в этой бельевой очень удобно, ты отлично придумала — здесь уютно, тихо… Там внизу все время хлопают дверями, стонут, забившись в угол, пристают с расспросами, потрясают револьвером… Спектакль, да и только!

Дверь открывается. Входит мсье Делашом, жизнерадостный, цветущий, хорошо одетый, с цилиндром и пальто, перекинутым через руку.

Мсье Делашом. Эге, да вы оба здесь! А везде вас искал. Какая трепка нервов! Пришлось удрать через кухню, чтобы выкурить сигару. Она следит за парадной дверью. Все еще никаких известий от этого скота?

Робер. Никаких.

Мсье Делашом. Дело плохо.

Робер. Очень плохо.

Мсье Делашом. А моя жена, едва одевшись, чтобы ехать в оперу, вдруг ринулась куда-то, как сумасшедная, заявив, что ей в голову пришла одна идея. Как, по-вашему, ей может прийти на ум что-нибудь путное?