Джеймс Барри - Крайтон Великолепный

Леди Мэри. Пойдемте, папа. Мы готовы.

Она и лорд Лоум идут к скалам, остальные следуют за ними, даже не замечая, что день быстро, как положено в тропиках, сменяется ночью.

Крайтон. Милорд, умоляю вас, у меня нет ни малейшего желания становиться главным. Попробуйте еще раз, милорд.

Лорд Лоум (в ярости) . Попробуйте!

Крайтон (с надеждой) . Возможно, вы докажете, что лучше вас никого нет.

Лорд Лоум. Возможно! Дети мои, за мной.

Они исчезают в тростнике.

Триэрн. Крайтон, мне очень жаль, но, разумеется, я должен идти с ними.

Крайтон. Разумеется, сэр.

Он зовет Твини, и она появляется из-за хижины. Затаившись там, она наблюдала за происходящим.

Крайтон. Иди, Твини (подводит ее к Триэрну) . Мы встретимся очень скоро, Твини. Спокойной ночи, сэр.

Триэрн. Спокойной ночи. Едва ли они ушли далеко.

Крайтон (раздумчиво) . Они пошли на запад, куда дует ветер, а это значит, что природа уже все взяла в свои руки. Все они голодны, сэр, а суп вот-вот закипит (он снимает с котелка крышку) . Ветер понесет запах с собой. Этот котелок говорит голосом природы, мистер Триэрн. Это очень громкий голос. Спокойной ночи, сэр.

Триэрн. Спокойной ночи.

Он уходит, вместе с Твини, какое-то время слышны их шаги. Крайтон стоит с крышкой в руке, словно забыл, по какой причине снял ее с котелка. Он взволнован до глубины души, будто изменил своим принципам. Но вера, что природа все решит сама, крепка, как и прежде. Вот Крайтон и начинает готовиться к ночи. Зажигает фонарь, одно из считанных сокровищ, достав ленных на берег, набивает трубку крошками табака, найденными в различных карманах. Потом его тревожит движение какого-то животного в траве. С фонарем в одной руке и саблей в другой он обходит хижину. Возвращается, раскуривает трубку, садится у костра. Огонь подсвечивает красным его лицо, волевое и немного зловещее. Шум прибоя усиливается. Костер — единственное световое пятно в кромешной тьме.

Раз или два, как того требует природа, Крайтон наклоняется к котелку, помешивает варево и запах уносится на запад. Потом продолжает молчаливую вахту.

Появляются новые тени. Не те, что отбрасывает огонь. Спасшиеся в кораблекрушении возвращаются. Один за другим усаживаются у костра. Протягивают к огню руки. Нет только леди Мэри. Но появляется и она, сцепив зубы, встает у дерева. Нет сомнений, что и ей не устоять против природы.

Счастливый дом

Все тот же остров. Только теперь мы видим бревенчатый дом, построенный в миле от того места, где была хижина, на берегу ручья.

Место действия — гостиная, стены и потолок которой — из крепких бревен. У колонн, поддерживающих потолок, различные орудия труда, лопаты, пилы, удочки. На крюках, вбитых в колонны — мешки с продуктами, есть и копченые окорока. На полу несколько шкур. Стулья и столы — тоже деревянные. В стенных нишах какие-то мешки и кули. Видны и кое-какие вещи, доставленные с яхты, скажем, с крыши свисает штурвал, на котором закреплены несколько электрических ламп. Спасательный круг превратили в спинку одного из стульев. Пару бочек распилили пополам и они стали пуфиками.

В дальнем конце комнаты — кухня, которую можно отделить от комнаты раздвижной стенкой. Труба над очагом доставлена с яхты. На стенных полках — аккуратно разложены раковины. Некоторые служат тарелками, другие — мисками и супницами. Входная дверь довольно необычна. Она вращающаяся и состоит из четырех радиусов, покрытых шкурами. Такие ставят в отелях и ресторанах, чтобы человек мог выйти, а теплый воздух — остаться. В этом доме такая дверь демонстрирует лишь творческий потенциал того, кто ее сконструировал. Еще одна дверь, обычная, ведет в коридор, где находятся спальни и кабинет-мастерская Крайтона. Там он в настоящее время и пребывает, но мы его, увы, не видим. Через большое окно мы, однако, видим коровники, курятники, пшеничное поле. Стоит прекрасный летний вечер.

Твини сидит на кухне, ощипывает птицу и бросает перья на простыню, которая расстелена на полу. Она полностью довольна жизнью. Мы, конечно, помним, что из всех женщин только Твини успела одеться, как положено, когда они покидали тонущую яхту. Наряд этот по-прежнему на ней, пусть весь и в заплатах. Особенно она гордится юбкой и иногда, если повод достаточно важный, одалживает ее другим женщинам.