Артур Кангин - ОстанкиНО

Всех этих разговоров экс-бухгалтер Константин Желобков, конечно, не слышал.

Он безмятежно лежал под капельницей в реанимации районной больницы.

– Как думаешь, выживет? – одна медсестра глянула на другую.

– Смеешься? Его грузовик переехал!

Медсестричка оказалась права.

В назначенный небесами час серебристо-голубая душа отслоилась от бренного тела Кости Желобкова, вспорхнула к потолку и шмыгнула в форточку.

Когда она очнулась, то обернулась ангелом средних размеров, абсолютно прозрачным для глупого людского глаза.

Новоиспеченный ангел ощупал себя. Вроде бы, цел…

Что-то за спиной затрещало.

Испуганно обернулся и увидел белоснежные крылья. Свои крылья.

– Я – ангел?! – оторопел Константин.

– Ангел, ангел! – ответили ему с небосвода три архангела.

– И умер? – поперхнулся Костя.

– Смерти нет, – ухмыльнулись архангелы.

– Как так?

– Возвращайся на Землю, лечи души.

– Лечить? Я?

– Повторяем, ты – ангел! Божий посланник. Опекать хомо сапиенсов – твоя работа.

Первым делом ангел Костя, конечно, полетел домой. Утешить жену. Верно, убивается, милая. Не каждый же день мужа переезжает пятитонный грузовик?

Когда Костя вернулся, нагая Нюра резвилась в постели с каким-то огромным, кило под сто пятьдесят, мужиком.

Тот её насаживал и так и эдак…

Нюра от восторга орала.

– Семь оргазмов, – в конце концов подытожила развратница. – А с моим дураком, Костиком, у меня столько и за всю жизнь не было.

– Откинул благоверный коньки? – рыжий детина вытер свой огромный член простыней.

– Отмучалась я, – хохотнула Нюра. – Теперь нагуляюсь всласть. В следующем году – сорок. Когда же еще?

– Верно! – поддержал её верзила. – А пожрать у тебя, что есть? После этого дела мне всегда жрать хочется.

– Есть, миленький, есть! – всполошенной курицей вскинулась Нюра. – Яичница с беконом.

– Бекон уважаю! – слегка рыгнул великан и погладил обросшую чёрной шерстью утробу.

Ангел Костя взглянул на всё это безобразие и тихо заплакал. А слёзы, словно пушистым полотенцем, вытирал белоснежным крылом.

Чем утешить уязвлённую душу?

Спикировал к своему бывшему начальнику, президенту канала «Тотальная телесеть», Степану Пафнутьевичу Мздоимскому. Пусть глаза отдохнут на чём-то чистом, святом.

Степан Пафнутьевич сидел на Мясницкой в своем роскошном особняке подле весело полыхающего камина.

Вокруг него на турецких пуфиках восседали три мрачные фигуры.

– Не забывайте, – Степан Пафнутьевич воздел к мозаичному потолку указательный палец, – канал существует лишь для отмазки. Транзит кокса – вот главное!

– Мы помним, патрон! – шмыгнул носом коротышка с вылупленными глазами.

– Кто следующий? – спросил тощий субъект с чирьем на щеке.

Степан Пафнутьевич швырнул на персидский ковер фотоснимки.

– Он! Именно из-за этого фуфлыжника мы в прошлый раз нарвались на наркозаслон. Не промахнитесь!

– Обижаете, шеф! – клацнул железными зубами седой дядька, похожий на внезапно постаревшего мальчика. – От козлодоя не останется мокрого места.

– И обязательно контрольный! В голову! – опустил вежды Степан Пафнутьевич.

– Да хоть сто контрольных! – ощерился коротышка с вылупленными глазами.

Мурашки пробежали по спине ангела Кости:

– Что такое?

Ведь в этом канале он оттрубил десять лет. Его все уважали, он сам себя уважал.

Ангел заиграл желваками.

Вся его жизнь, как на ускоренной перемотке, пролетела перед ним.

Вот он, пятилетний карапуз, держит теплую руку матери.

Вот ликующе идет в школу, в портфеле чернильница-непроливайка.

Вот влюбляется в семиклассницу с алым бантом.

Выпускные… Институт… Свадьба… Жена с верзилой в кровати…

Стоп! Баста!

На каком же этапе он превратился в овцу?

А если он всегда ею был?

Ангел Костя принялся летать по Останкино вдоль и поперёк.

И всюду мздоимство, предательство, лизоблюдство, разврат.

Костя зарыдал прямо в голос.

– Что там случилось? – свесились из-за облака архангелы Гавриил, Михаил и Рафаил.

– Забирайте сейчас же на небо! – передергивая кадыком, вскрикнул Константин.

– Ты забыл зачем послан! – с металлом в голосе произнес архангел Рафаил.

– Латать дырявые души! – поддержал подельника Гавриил.

– А не сопли жевать! – отрезал Михаил.

– Вот подлатаешь пару-тройку, – подвел итог Рафаил, – тогда и поговорим о дальнейшем.