Артур Кангин - ОстанкиНО

А меж тем на горизонте заиграли зарницы президентских выборов. Вся Москва оказалась заклеена плакатами Виталия Чушкова с вытатуированной на лбу буквой «ё». За день он выступал на пяти-семи митингах.

– Ну и кашу мы с тобой заварили, – блаженно улыбался Митрофан Жуков, руководитель и коммерческий директор президентского штаба. – Чуешь?

– Чую! – соколом щурился Чушков.

– За великую Россию?!

– А как же!

Буква «ё» теперь стала сниться. И как! Выкованная из золота, отблескивающая двумя алмазными точками, словно короной. Вокруг литеры райскими розами расцветал фейерверк.

Власти Чушкова заметили.

Правительственные газеты запестрели компроматом, мол, и на флоте Виталик Чушков проворовался, и жену с ребятишками на голодную смерть обрек, и сошелся с рыжей нимфоманкой Людочкой, хотя сам придерживается нетрадиционной сексуальной ориентации вместе с Митрофаном Жуковым.

Поначалу Виталий и Митрофан над этими бреднями искушенно посмеивались, но когда под окнами дома Чушкова был взорван его Мерседес, призадумались.

– Добрую охрану тебе, Виталя, надо нанять, – кусал губы Митрофан Жуков. – Не пожалеть денег. А то ведь, раздавят, как муху.

– Народ меня любит!

– Да причем тут народ? Это же Президентские выборы! Опустись на землю.

Да, пришлось опуститься.

Власти вдруг издали Указ об обязательном использовании буквы «ё».

За отсутствие ее в печатных изданиях грозили всевозможными карами.

Опустился на землю, а она-то дрожала. Больше никакого джокера у него в рукаве не осталось. Никакого паршивого козыря.

Партия Чушкова стремительно теряла ряды. Нет врага, нет и единства.

– Что делать будем? – мрачно глядел на Чушкова Митрофан Жуков.

– Ухожу я из большой политики, – чуть не плакал Виталик. – Буду на речке уток кормить, да историю торпедного дела писать.

– Еще не вечер! – рявкнул на него коммерсант.

И точно! Пришло озарение.

– Раз власти узаконили букву, мы будем против нее бороться, – предложил Жуков. – Партию создадим. «Ё – не моё!»

– И кто ее возглавит?

– Ты!

Поначалу сторонники Виталия Чушкова идеологический кульбит приняли настороженно. А потом вдруг осознали его лучезарную мудрость.

После некоторого оттока членов, приток десятикратно покрыл все потери. На выборах Чушков не добрал всего трех процентов, чтобы стать Президентом.

Расстроился страшно.

Инфаркт… Реанимация… Капельница…

Положили его в Кремлевскую больницу. В отдельную палату. Все-таки – почти Президент.

Но это не радовало.

Стала досаждать бессонница, а в редкие минуты забвения мучили кошмарные сны.

Проклятая «ё» разматывалась, как змея из клубка, стягивала шею Виталия. А точки над проклятой буквой, словно два раскаленных гвоздя вонзались ему в темечко.

Пришла активистка Людочка. В мини-юбке. Ножки загорелые, в золотистых волосках. Попка в джинсовой юбке круглая.

– Вы главное, Виталий Иванович, не расстраивайтесь, – защебетала сочувственно. – Мы всех сторонников «ё» победим, как одолели противников.

– Уйди, а?! – скривился Чушков.

– Хотите, я вам минет сделаю?

– Уйди!

– Я по-быстрому.

– Давай, что ли…

Губками и языком Людочка работала яростно. Но это не радовало. Все пустое.

Потом лежал всю ночь без сна, таращился в потолок.

Как же он был счастлив, когда еще не задумывался о мерзкой букве!

Все отобрала у него эта сатанинская литера. Детей. Жену. Все!

Утром опять пришла Людочка. Круглые очочки. Похотливые губки. На голове, как у школьницы, два бантика.

– Как сегодня чувствуете, Виталий Иванович?

– Живот пучит. Икры переел.

– Хотите я опять вам по-быстрому? Губками?

– Что же с тобой делать? Давай, Людмила Дмитриевна.

А когда Люда согнулась, зачмокала, Виталий Чумаков внутренне вздрогнул. Как же эта активистка в согнутой позе похожа на «ё»! А два ее бантика на рыжей башке, как две точки!

– Я что-то не понял, это к чему? Зачем нам этот треклятый Чушков?

– Так он же теперь в Государственной Думе комитет радио и телевидение возглавляет.

– Тогда, конечно. Сам-то ты к букве «ё» как?

– Как-то не замечаю.

– Я тоже… Вот что, Петя, вот что, мой дорогой майор Васюков, повернись к простым людям. Приглядись к Останкинским охранникам. Может там, чего накопаешь.

– Так охранники, это вроде как свои?

– А что, среди своих все чин чинарем? Иди, разнюхай все, Петечка. И думай о своих полковничьих погонах. Пусть их грядущие звездочки тебе путь освещают.