Владимир Горбань - Хочу в Париж! Остросюжетная приключенческая повесть

– Хороша. Спору нет. А шо делать умеет?

– Да, все! – и Софа Генриховна скороговоркой принялась перечислять умения и навыки невесты. – Готовит прекрасно! Шьет великолепно! Вышивает! Вяжет! Рисует! Даже на арфе музицирует! Из дома ни ногой, только в церковь! Ангел, одним словом!

– Да, – задумалась Циля Марковна. – Товар гарный. Надо брать! Зовут-то ее как?

– Людмилой ее назвал еёный батюшка, Людочкой.

– Не болтлива, случаем?!

– Что ты, Цилечка?! Молчунья она, молчунья! Аки рыбка золотая! Слова лишнего не скажет!

– Это хорошо, что молчунья, – сказала Циля Марковна. – Это правильно, что молчунья! А то ведь молодежь пошла слишком дерзкая. Ты им слово, а они тебе два в ответ! Никакого почтения! Никакого уважения! Одни наряды в голове! Одни танцульки! И еще эти – стихи! Что это за поветрие такое началось – любить стихи! И еще романы всякие любовные читают по ночам под одеялом! Срамота!

– Ой, Цилечка, как ты права! Как ты права, душечка! Молодежь нынче пошла неправильная! И стихи они читают, и романы они читают, а кое-кто даже в Бога не верит! Ежели все так пойдет и дальше, лет через десять наступит конец света!

– Ой, Софочка, и не говори, как ты права! Иной раз иду с рынка домой и думаю, а конец-то света уже начинается! При таких-то ценах!

Цены и качество одесских товаров Циля Марковна с Софой Генриховной обсудили отдельно, затратив на это не более получаса. Невеста Людочка молчала и терпеливо ждала.

Вернулся со двора Семен Львович.

– Я замерз, Цилечка, – сказал он упавшим голосом. – Можно я с вами посижу, чайку попью, согреюсь.

Циля Марковна оценивающе посмотрела на Семена Львовича и сурово произнесла:

– Никогда не ври мне, Семьён! На дворе лето! Как ты мог там замерзнуть?! Иди взад! И не появляйся тут, пока я тебя сюда не позову!

Семен Львович, понурив лысую голову, вновь отправился во двор догуливать.

– Вот, что с ним поделаешь?! – возмущенно произнесла Циля Марковна. – Сморчок сморчком, а туда же! Ни одной юбки не может мимо пропустить! Ты, Софа, случайно, не знаешь, когда у мужиков заканчивается кобелиный период?

– А что? – Софа Генриховна возбудилась и слегка покраснела. – Ну, и пусть, посидел бы с нами рядом.

– Да не на тебя он, кобелина, заглянулся! – Циля Марковна резко махнула рукой. Это он вот на Людмилу глаза свои похотливые вытаращил! Вернется, я ему евоные глазенки то выцарапаю! Твой тоже кобелячит?

О неисправимом мужском кобелизме они энергично поговорили еще примерно полчаса. Невеста Людочка все это время молчала и терпеливо ждала.

Потом снова вспомнили за Наполеона.

– Яков Моисеевич сильно им интересуется, – задумчиво произнесла Циля Марковна.

– Какой Яков Моисеевич, аптекарь?

– Да, ладно аптекарь! Яков Моисеевич Мендель!

– Мендель?! – сильно удивилась Софа Генриховна. – Ты знаешь самого Якова Моисеевича Менделя?!

– А то! – гордо произнесла Циля Марковна. – Я очень даже хорошо знаю Якова Моисеевича!

– Да, ладно!

– Что ладно? Что ладно, Софа?! Я не просто знаю Якова Моисеевича! Можно сказать, мы с ним большие друзья!

Софа Генриховна вытаращила глаза и после небольшой паузы сказала:

– Счастливая ты, Цилька!

– А то! И Людочку твою счастливой сделаем! Ты знаешь, кого я ей в женихи наметила?

– Кого?!

Повисла долгая театральная пауза. Затем Циля Марковна хитро улыбнулась и изрекла:

– В женихи я ей наметила Якова Моисеевича Менделя!

Софа всплеснула руками и трижды ойкнула.

И тут со стула, как ужаленная вскочила невеста Людочка:

– Фы сто? Фы в фоем фуме?! Ля фофсем фура?!

– Что это с ней?! – удивилась Циля Марковна.

– Да так, не обращай внимания, подруга, – обреченно махнула рукой Софа Генриховна. – Это она так разговаривает. Это у нее такой дефект речи. От рождения. С виду – ангел, а говорит – не поймешь что. Да оно и к лучшему! Она рот для разговора открывает редко. Идеальная по нашим временам жена!

– Ля не фофу фовсем зафуф! – Людочка никак не могла успокоиться. – Фофу фофой к фафе!

– Что она сказала? – спросила Циля Марковна.

– А бес ее знает! Обрадовалась, наверное.

– Да, тяжелый случай! – печально произнесла Циля Марковна. – Я уже двадцать лет свожу людей друг с другом. Но, такое чудо наблюдаю первый раз! Чтобы к такой божественной красоте господь прибавил такой дефект!

– Фофу фофой к фафе! – повторила Людочка и решительно топнула каблучком.

– Ишь, как копытом бьет! – звонко рассмеялась Софа Генриховна. – Видимо, действительно, ей замуж невтерпеж!