– Давай мы в холле посидим, поговорим ещё. А потом за мной приедет мой жених… – последнее слово она произнесла как-то по-особому горделиво. Но мне-то какое дело? Жених – значит, жених, у всех девушек бывают женихи, и монголки – не исключение… Просто, хотелось, чтобы этот жених подольше не приезжал за Чимид: ведь, когда он приедет, он увезёт её, и я останусь один… А оставаться одному не хотелось.
Жених, как назло, приехал быстро: мы и получаса не просидели на диванчике, как вдруг в распахнутые двери вошёл здоровенный молодой монгол, и, широко улыбаясь, двинулся прямо к нам. Чимид тоже просияла, и, шепнув мне: « Это Дальяр, мой жених! », поднялась и направилась к нему навстречу. А когда они подошли друг к другу, этот огромный Дальяр обнял маленькую Чимид, поднял её, и поцеловал! В следующий момент Чимид обернулась ко мне, и позвала:
– Ромоон! Ромоон-нойон! Иди к нам: я тебя со своим женихом познакомлю!
Этот большой-пребольшой монгол, этот Дальяр сразу же мне понравился. Он тоже вполне сносно говорил по-русски, он подал мне руку – совсем по-взрослому! – и когда знакомство состоялось, Чимид что-то сказала ему по-монгольски, а Дальяр, выслушав её, на несколько секунд задумался, а потом рассмеялся и обратился ко мне:
— Ромоон-нойон, я хочу пригласить тебя к себе в гости! Поедем сейчас все вместе в мою юрту, в степь! У меня есть лошади, есть небольшой лошадка — как раз, на твой рост! Поедем ко мне в гости!
В гости? В юрту?! Вместе с Чимид – да ещё когда тебя так искренне приглашает такой большой и улыбающийся Дальяр?! Да ещё обещает тебе небольшую лошадку, как раз под твой рост? Что я – дурак, что ли, отказываться от такого предложения?! Мне только на две минуты в наш номер подняться, мыло и полотенце с зубной щёткой взять – и я готов!
Через полчаса Дальяр мчал свой «газик» прямо по степи. В Монголии нет дорог в европейском понимании этого слова – там есть направления – и вот мы ехали, подпрыгивая на ухабах, куда-то на Запад, вслед за солнцем, а вокруг была цветущая майская степь, и пахло травами и бензином!
Вскоре мы въехали в какой-то небольшой городок: прямо посреди степи стояли несколько многоэтажных панельных домов, построенных совсем недавно, а вокруг них, словно огромные белые шапки, были разбросаны юрты – много, очень много юрт! Между юртами паслись кони, возле некоторых из них стояли машины – такие же «козлики», как тот, на котором мы ехали с Чимид и Дальяром, и вот здесь-то я и увидел… В самом начале я упоминал о том, что монголы пускают на дрова окна, двери, паркет, и вообще всё-всё деревянное, что есть в их квартирах – так вот, увидел я это всё именно здесь! Я увидел, как двое монголов пилят двуручной пилой совсем новую дверь, которую за минуту до того, они вынесли из подъезда одного из этих красивых новых домов, и потерял дар речи! Но Дальяр, увидев моё изумление, лишь рассмеялся:
— Русские живут в таких домах — и думают, что и монголы будут в них жить. Вот и построили! А зачем монголу дом из бетона, когда есть юрта? Те, кто живут здесь, имеют в этих домах квартиры, но живут в юртах — а в свои квартиры ходят за дровами — разбирают паркеты, оконные блоки, встроенные шкафы, паркет… Зачем монголу паркет, когда есть юрта?…
И вправду – зачем?…
…В стойбище мы приехали, когда уже начинало смеркаться. Пять или шесть юрт стояли рядом, и нас вышли встречать несколько мужчин и одна пожилая монголка – как оказалось после, братья и мать Дальяра. Тут же крутились пастушьи собаки – большие, лохматые и очень серьёзные. Едва мы вышли из машины, как собаки направились к нам; Чимид ещё не успела сказать мне, чтобы я не боялся, что эти собаки – умные и кусаться не будут, как я уже чесал за ухом большую белую собаку, которая была, едва ли, не с меня ростом! А в следующий момент эта собака повалилась передо мной на спину, и подставила живот – те, кто знает собачьи повадки, не дадут соврать: у собак этот жест означает высшую степень доверия. Увидев это, хозяева были преизрядно удивлены, а я уже гладил собаке брюшко, другой рукой продолжая почёсывать ей за ухом. Таким образом, с первых же минут моего пребывания в степном улусе, акции мои взлетели достаточно высоко.
После того, как Дальяр познакомил меня со своей семьёй, нас повели в юрту, где меня усадили на самое почётное место – возле хоймора – и, пока Дальяр и его братья о чём-то спрашивали меня, мать Дальяра и Чимид принялись готовить «праздничный стол»: под казаном был разведён огонь, и уже совсем скоро в нём забурлил-закипел ароматный монгольский суп- бухлер . Чимид подошла ко мне:
Читать дальше