Таисия Цой - Жизнь с хаски глазами кошатника, Или #Хасководам_номер_раз

С таким базовым набором теоретических сведений, я чувствовала себя королевой ситуации. Ровно до тех пор, пока моя собака не поняла насколько её веселит то, как я выхожу из себя. Я не совсем помню, в какой момент это произошло, но…

До того, как мы завели собаку, я состояла в клане фашистов-чистоплюев. Пожалуй, меня можно даже было назвать их теневым лидером, серым кардиналом.

У меня светлый интерьер, мебель цвета ряженки, шкафы молочного цвета, паркет светло-бежевый. И каждую субботу я остервенело надраивала всю квартиру до блеска. К тому же я аллергик, поэтому влажная уборка в любой момент могла принять (и неизменно принимала) масштабы пылевого геноцида. Я протирала влажной тряпкой пыль с верхних поверхностей мебели, подставив стул; протирала лампы и абажуры, плафоны, подоконники, все предметы, которые стояли на полках, розетки и выключатели, плинтусы. Я боготворила лысого мужика из рекламы, подарившего миру средство для мытья полов без разводов. Паркет я доводила до идеальной чистоты, когда с пола можно было есть – ни отпечатка конечностей (на человечьих, ни кошачьих), ни волосинки, ни соринки. Да что там, с моего унитаза можно было есть, облизывая ободок. Я истерично следила примерно до четверга за каждым элементом беспорядка, уничтожая его незамедлительно, даже собственные волосы мгновенно убирала с пола. А каждая новая капля слюней, воды, упавший кусочек ужина приводили меня в бешенство. По вечерам я ползала на четвереньках с тряпкой и нервно стирала каждый недочёт с моей блестящей репутации уборщицы.

И тут какой-то чернобыльский хомяк решил разрушить идеально построенный уклад, ворвавшись в мою размеренную жизнь вонючим ураганом. Дальше будет ещё больше про какашки, смиритесь – слова «хаски» и «какашка» практически синонимичны.

Когда я в первый раз услышала этот запах, сразу осознала – нет ничего более отвратительного настолько, что можно было сразу захотеть «оглохнуть» обонянием. Париж 13—14х веков просто огромная теплица с цветущими розами по сравнению с произведением хасячьего кишечника. Это ядерная смесь ноток хлорки, трупного разложения на протяжении пары летних месяцев и чего-то ещё безусловно отвратительного. Словно сам Сатана мешал «ароматы», сбрасывая в общий котёл всё самое мерзотное в этом мире, обязательно под аккомпанемент своего зловещего хохота, помешивая варево деревянным колом, с которого только что снял окоченевшего грешника. Его тоже в котёл кинул. Парфюмер Патрика Зюскинда на плахе проглотил бы свой носовой платок, запив его уличными помоями из ближайшей канавы, и сам бы попросил отрубить ему голову.

Этот запах бьёт с разбегу двумя пятками ровно в желудок, заставляя весь дневной рацион танцевать джигу, а затем добивает палкой с гвоздями промеж глаз. Эта вонь запихивает свою скользкую руку тебе через ноздри, просовывает дальше в глотку, хватая за кишки и выворачивает всего тебя наружу через рот.

Желание самоубиться в тот исторический момент было ко мне близко как никогда. Хорошо, что унитаз оказался ближе. Первая уборка фекалий грозила мне обонятельным апокалипсисом. Я только тянулась рукой, запакованной в две плотные резиновые перчатки, держа второй рукой новый (очередной) рулон туалетной бумаги, как горло схлопывалось в точку, а желудок подпрыгивал до зубов, тарабаня в «дверь» со всей силы, как КМС по боксу. Глаза резало, словно я макнула себя лицом в тазик с уксусом, а для усиления эффекта залила им нос, уши и глаза, втерев последние капли в дёсны.

И вот это мне приходилось убирать по три-четыре раза в день…

Когда я начала задумываться о том почему до сих пор ещё не поколотила благоверного в приступе отчаянной зависти за то, что ему ни разу не посчастливилось остаться тет-а-тет с собачьими мстями, карма показала своё лицо первой. Очень интересная женщина, я вам скажу.

Как-то раз мне пришлось задержаться на работе. Как сейчас помню: я сажусь в машину, любуясь заходящим за морской горизонт солнцем. Вдыхаю свежий аромат осеннего городского вечера, а не чистящих средств, чувствую, как начинаю пьянеть от счастья. Крепко сжимаю руль, а не тряпку для мытья полов, и тут звонит благоверный. Мужчины (особенно свои) как никто другой чувствуют момент, когда надо позвонить женщине, чтобы испортить ей жизнь. Он как раз пришёл домой и именно в то время, в которое обычно возвращаюсь я. Разумеется, Чудовище по привычке ждало меня, а не Женю.

Да, в то время я дала ей второе имя – Чудовище. Мне показалось, что эта кличка предельно точно характеризует суть этого адского существа, ниспосланного мне за самые страшные грехи, щепетильно собранные за все мои прошлые и будущие реинкарнации к моменту приобретения собаки. И судя по объёму возмездия во имя пушистой Луны, в каждой из прошлых жизней я потрошила хомячков на глазах у детей, содержала наркопритоны, жрала младенцев живьём и отказывалась переводить бабушек через дорогу.