ДАНАТ ШАРИП - Сладкая горечь земли нашей

Внешне они были разными, но была у них одна общая черта в характере. Их трудно было обидеть. Простые в общении, они любили пошутить и ни на кого не держали зла.

Но и был у них один большой недостаток, уж очень они любили посплетничать. Однако, зная, что большинство женщин уже рождаются с этим недостатком, то и пороком это можно сказать и не считается вовсе. А при правильном подходе данный недостаток можно было преобразовать в неиссякаемый источник информации.

Вот и Витеев ежедневно общаясь с ними, был в курсе всех событий, происходящих в совхозе «Путь коммунизма».

Салык Мухитович, думаю, родословная Айсулу, как и она сама, лет двадцать уже никому не интересна.

Раушан подошла к столу и присела возле бригадира. Вы лучше скажите, правда ли что директор уволил главного агронома?

Откуда такие сведения, – ответил вопросом на вопрос бригадир.

Люди говорят, а они, как правило, не ошибаются, – ответила Раушан.

Но могут заблуждаться. Айсулу, а ты что слышала, – повернувшись к ней, спросил Салык.

Айсулу, долив компот и закрыв последний тормозок с обедом, не спеша подошла к столу и присела рядом с Раушан.

Давайте вам супчика налью, время то обеденное, – предложила она бригадиру.

Нет, спасибо Айсулу, я сначала комбайнерам обед отвезу. Ну, так что там народ говорит?

Говорят, что сегодня утром директор после планерки у себя в кабинете ругал главного агронома за плохую работу нашей бригады и уволил его без выходного пособия. И старшего экономиста Дархана тоже хочет уволить за то, что с цифрами что-то напутал.

Но мы Дархана не отдадим, – вмешалась в разговор Раушан. Если надо мы все за него заступимся. Прошли те времена, когда нам рты затыкали.

Кто это мы, – смеясь, спросил Салык у Раушан.

Я, Айсулу, наши ребята-комбайнеры, ведь это из-за нас он пострадал.

Народ и про это уже знает, – спросил бригадир

Народ и про это знает и не только,– вмешалась в разговор Айсулу. Хотите узнать, что люди про вас говорят?

Нет Айсулу, – продолжая смеяться, ответил бригадир, давайте ограничимся главным агрономом и старшим экономистом.

Я вас обрадую, остаются они работать, не увольнял их директор. Был разговор на повышенных тонах, не отрицаю. Но когда у нас тихо разговаривали. Попробуй вежливо поговорить, за дурачка примут. Менталитет у нас такой. Начнешь слова подбирать в разговоре и видишь, что люди тебя не понимают, да и сам забываешь, что хотел сказать. Вот и получается, разговор есть, а смысла в нем нет.

А мне наш экономист нравится, он такой вежливый, начитанный, а главное, молодой и холостой. Жаль, что его не уволили. Мы бы заступились за него, и я бы взяла его на поруки, – шутливо расстраиваясь, произнесла Раушан.

Он молодой, да ты старая, – подыграла подруге Айсулу. А на поруки его и без тебя есть, кому взять.

Кто такая, почему я не знаю, – проявляя неподдельное любопытство, спросила Раушан у Айсулу.

Понимая, что женщины сейчас приступят к своему любимому делу и, не желая принимать даже косвенное участие в обсуждении очередной порции сплетен, бригадир не спеша поднялся со своего места и стал грузить тормозки с обедом для комбайнеров в свой старенький уазик.

Уходя, он остановился у дверей и, обернувшись к увлеченным последними деревенскими слухами женщинам, произнес.

Забыл сказать, на совхозный склад по бартеру импортные вещи завезли, какие не могу сказать, но моя жена как услышала, так все бросила и сразу за ними убежала.

Бригадир солгал, говоря, что забыл о завозе на склад товаров народного потребления. Такое нельзя было забыть. Это уже было на уровне рефлекса, который вырабатывается в процессе семейной жизни.

Жизнь при социализме, с ее всеобщим дефицитом и постоянным спросом на товары народного потребления не оставляла мужчинам другого выбора, если они хотели сохранить свой брак.

Салык состоял в браке уже двадцать пять лет, поэтому прекрасно представлял, что последует за его словами.

Пользуясь состоянием аффекта, в который впали Айсулу и Раушан, не оборачиваясь, быстро прошел к своей машине, сел за руль и тронулся в сторону видневшихся вдалеке комбайнов.

ГЛАВА 3

Совхоз «Путь коммунизма» вырос в казахской степи во времена поднятия целины и представлял собой обособленный мирок, в котором переплелись судьбы людей многих национальностей. За десятилетия коллективной жизни грани между ними, остро выпиравшие в первые годы, пообтерлись и округлились. И как в детском конструкторе, волею судьбы и коммунистической партии, пазлы встали на свои места. Получилась новая конструкция советского казахстанского общества.