Борис Большаков - Геометрия крыла

Шумят безвыходные входы
несуществующей волно́й:
за стенкой – радио свободы,
и – крылья чёрные —
за мной…

<08.09.20 … 05.12.20>

Из точной
замочной скважины
льётся зелёный свет,
это – месторождение
радости
и – тепла.

За дверью —
вихры – приглажены,
там и скелетов – нет.
Спо́рное утверждение
це́дится
из горла́.

Железная
ручка-ро́зочка,
мягкое полотно:
тянется ли, толкается,
жест – от меня,
ко мне?

И – на лице —
полосочка:
сердце – оплетено́.
Линза – хватает зайца,
радуясь и́скренне.

И – почему-то —
со́вестно —
трогать покойный вид:
светлое или тёмное —
место – горе́ние…

Зы́бится
нижепо́ясно
и – воспаляет стыд
дверно́е —
моё, проёмное
сти́хотворение́.

<19.08.20 … 22.09.20>

Чеканный слог
хотел и смог
заставить
встать
на диалог,
себя окликнуть
и – ввернуть
не в ряд,
а – в путь…

Не в строй,
а – в цель,
из-под недель,
и – вправить взгляд,
и – выбить хмель,
раздуть
зали́тые угли́:
на благо ли,
на долго ли?

Неканонический потоп
заставил взять
фонендоскоп,
и – там услышать эпилог,
где завязался
диалог…

На грудь —
небесные дары —
на вкус вина́ и просвиры́,
от сердца – музыка,
стихи —
от засухи.

Слова – просты,
но – связь – сложна́,
атеистична,
набожна,
и – вдохновение —
в простом:
создай – сейчас,
поймёшь – потом.

<10—13.11.20>

Я – сло́ва потребитель,
я – музы фаворит,
и – внутренний тверди́тель
мне часто говорит:

– Будь Далем, запиши, а?

Затравка для стишка —
пронзительнее шила
подарок – из мешка…

В душе не утая́тся
отборные словцы́ —
на службе у паяца
звенят, как бубенцы!

И – что мне остаётся?

В копилочку – кладу,
что в зубы попадётся —
добро и лабуду.

Жемчужины, ракушки —
на кухонной плите:
поэмы и частушки —
плету – и те, и те…

Спасибо за булавку
и – скрепку, клёпку, винт,
за галстук и удавку,
за мост и лабиринт…

Мой ласковый даритель,
не знаешь сам, какой
ты чудо-вдохновитель
в голо́сице мирской!

Я – здесь – работодатель,
вкушающий людей…
Неси ещё, приятель,
шурупов и гвоздей!

Ссыпай стальную груду —
на стол и на кровать,
а я – крепиться буду:
крутить и забивать.

<17.10.20 … 7.12.20>

Деление – чужие и свои́,
дробление – на дробь и на картечь…
Я – вафли разделяю на слои,
и – лирику —
на музыку и речь.

Я – автор эпитафий и молитв,
в руках – сверкает острый холодок:
мне нравится – железный монолит,
суще́ственный, как воздуха глоток.

Дели́ть и пра́вить – лихо увлекло,
так просто – от меня не ускользнёшь:
в моём распоряжении – стекло,
топор, бензопила, ножовка, нож…

Полоски серебристые – точу́,
оттачиваю режущий приём…
Умелый нож – подобен толмачу:
стираются и строятся при нём
барьеры, плодовитость – высока́,
как в чашке Петри —
множится исход.

Зату́пленный носитель языка —
втыкается в смирительный дресс-код.

Из но́жен – осторожно выполза́-
я, несколько стеснительный, сверка́-
я, зайчики бросающий в глаза,
кусается подобие зверька.

Нередко – состояние «хабуб» —
глотает – и хороших, и дрянных…
От жизни у меня – железный зуб:
молочных – нет,
всё меньше – коренных.

Опа́сливо – к сухому калачу,
ещё – к ореху, ко́сти, леденцу…
Лежу на валуне и – зуб точу,
и – глупый зайчик – скачет по лицу.

Рифлёная, влитая рукоять,
предвзятая манера кладенца…
Сложнее – совмещать, чем разделять:
копыта и рога – не для венца.