Максим Блинов - Бенкендорф

Бенкендорф недовольно плюнул на асфальт и побрел обратно в здание аэропорта. Угадывая траекторию полета слюны, он с удивлением обнаружил, что вокруг почти все уже заплевано. Видимо, он был не единственным заблудившимся туристом.

На входе пришлось снова выложить содержимое карманов и поставить на ленту проверки багажа пустую сумку. Рамка металлоискателя как всегда пропиликала на что-то неизвестное даже самому Бенкендорфу, но заметно заспанный охранник не стал вдаваться в эти мелкие детали и демонстративно ничего подозрительного не заметил. Пользуясь таким благоволением, Бенкендорф схватил в охапку свое небогатое имущество и бодро двинулся в направлении Аэроэкспресса.

Ждать электрички оказалось недолго. Вернее, ее совсем не пришлось ждать. Красный глянцевый состав уже находился на путях с открытыми дверями. Оглядевшись Бенкендорф понял, что находится на безлюдной платформе в совершенном одиночестве.

Подавляющее большинство прибывающих в столицу было представителями среднего класса с ежемесячным доходом в семнадцать тысяч рублей. Поэтому люди все-таки экономили деньги, а не разбрасывались ими направо и налево, предпочитая передвигаться на более дешевых, но забитых до отказа маршрутках. Следовать их примеру и начинать свое путешествие с коммунистической давки Бенкендорфу совсем не хотелось. В этом случае, вопреки имеющемуся плану, день был бы испорчен в самом начале. Если план и предусматривал такое негативное развитие событий, то точно не с самого утра.

Расположившись на одном из сидений, Бенкендорф увидел лежащий рядом рекламный журнал РЖД. Примерно такой же, но более опрятный с виду шедевр, он успел пролистать в самолете. Обложка же этого поделия была изрядно потрепанной и не вызывала желания к ней прикасаться. Было стойкое ощущение, что кто-то специально выделил время и усердно его трепал, поскольку сделать это случайным образом просто невозможно.

Бенкендорф успел подумать, что это был неустановленный диверсант, которому враги выделили самую перспективную линию работы – трепать журналы в Аэроэкспрессе, чтобы унизить тем самым грандиозное величие нашего государства. Попытаться нивелировать всеобъемлющие российские достижения последних лет, что сделать не так-то просто ввиду их неисчислимости и необъятности. Это точно был чрезвычайно гадливый шпион экстра-класса.

Передернувшись от омерзения к этому шпиону, да и к журналу тоже, Бенкендорф решил скоротать время за чтением в интернете свежих новостей, от которых неудобно приподнимались дыбом волосы. Приходилось постоянно отвлекаться и их приглаживать, так что он даже не заметил, как электричка тронулась и начала набирать скорость.

Еще в полете Бенкендорф заметил просто грандиозное количество строек на окружающих пространствах. С земли же масштаб возведения «человейников» с квартирами площадью от четырнадцати квадратных метров показался ему еще более зловещим. Было ощущение, что строится все и всюду.

Особенно монументально смотрелись серые, и еще не облицованные, монолитные многоэтажки циклопических размеров, распиханные на самых заброшенных пустырях. Они глядели на окружающие их облезлые поля черными и пустыми глазницами еще не застекленных окон и росли как грибы то тут то там. Совершенно в хаотичном порядке. Как бетонные ДОТы, они возвышались над землей даже в тех местах, где на ней в принципе никому в голову не пришло бы в голову что-либо взращивать. Ни детских садов, ни школ, ни больниц, ни даже храмов шаговой доступности рядом не наблюдалось.

Глядя на масштабы ударного строительства, Бенкендорф почему-то вспомнил документальный исторический фильм про оборону Москвы. В его голове замелькали кадры с народным ополчением и добровольцами, махающими лопатами и построившими тысячи километров траншей и укреплений. Пехота и танки, ползущие по этим полям. Как только строящиеся дома за окном сменились редкими перелесками, то в ушах Бенкендорфа заиграла пронзительная мелодия на гармони, и в четкие логичные цепи слов тут же выстроились в стихи.

«А под утро все взревет, полетит куда-то.

И попрет на пулемет в штыковую с матом.

И деревья все вверх дном, ввысь растут коренья.

В этом страшном боевом месте преступления.

Расчудесный уголок, не леса, а сказка.

Наступил на бугорок, глядь, а это каска.

Чуть копнул – и вот тебе котелок да ложка,

И над этим надо всем ягода морошка.

Уловив крайне невеселый смысл этого повествования, Бенкендорф почувствовал холод на затылке и спине, отчего немного вздрогнул. Неисповедимы пути Господни, как и неисповедимы боевые пути…