Макс Вэлл - В порядке вещей. Стихи

Успей, успей настроить вид канала,
пока хандра тебя не доконала,
пока ещё не смяты и чисты
нетронутые принтером листы.

Светят глазёнками-фарами
из подворотен коты.
Еду маршрутами старыми,
мысли под вечер просты.

Месяц лимонною долькою
в небе осеннем висит.
Еду и думаю: только бы
выжить хватило нам сил.

Двадцать и сверху две тысячи.
Или же наоборот?
Памятник умершим высечен
прямо у райских ворот.

Мы же, живущие, далее
держим свои кулаки.
Дай Бог здоровья Италии,
Африке и всем другим.

Внешне, конечно, мы разные,
внутренне – все как один:
справимся с новой заразою,
вырвем её из груди!

Светят коты с катафотами
лунным сентябрьским лучом.
Стали жилища комфортными,
в них карантин нипочём.

Вирус волнующими выстрелом
медленно движется к нам.
Вытерпим, высидим, выстоим,
стихнет вторая волна.

Мир не готов к потрясениям
был, но теперь он готов.
Что ж, вот такие осенние
думы при виде котов.

Синяя галочка рядом с именем
так ли кому-то нужна,
если мирно глядит небо синее,
если ночь нежна,
если речка и поле чистое
крепким окутаны сном,
если хвойный лес и лиственный
дремлют за окном?

Двадцатая осень прекрасна,
хотя и пугает вирусом,
хотя медицинской маской
анфас неумело вырезан.

Всё, что я вижу – мило:
пригород без суеты,
связь через сеть со всем миром,
добрые псы и коты.

Я еду на двух колёсах,
и пусть октябрь на дворе,
в ушах – «Ноябрь» Мегаполиса:
поэты последних ста лет.

Я тоже поэтом заделался.
Миры, что теперь мне видны,
горят не огнями Лас-Вегаса,
а тихим сияньем луны.

Весь прошлый век был, мягко говоря,
на радость скуп, но щедрым был на горе.
Он вырастил плеяду октябрят,
но сам же разочаровал их вскоре.

Почти двенадцать лет я в нём прожил.
Не скучно было жить, но и не просто.
И как по мне, то нынешний режим
намного лучше смутных девяностых.

Двадцатый век помпезно потонул
в истории, но я скучаю малость
по тем годам ушедшим – потому,
что детство безвозвратно там осталось.

А нынче – двадцать первый правит бал.
Нельзя сказать, что он благоволит нам.
Любой, кто суетливо погибал,
жив только лишь благодаря молитвам.

В капкан технологический попав,
живые существа нутром стареют
и тем себя самих лишают прав
вернуть былую радость поскорее.

Довольным быть судьбою или не
довольным – добровольно мы решаем,
но забывать не стоит: быть на дне
и на вершине – разница большая.

Конечно, есть влияние извне
на то, что происходит с нами всеми,
и данный факт щекочет часто нерв
и сеет в нас противоречий семя…

Но что такое это наше «я»?
Ведь мы равны, технически похожи:
банкир, охранник, машинист, швея…
Мы, в целом, это – мясо, кости, кожа.

Похожи мы, да только каждый есть
неповторимый и оригинальный
творения венец, в котором честь
важна – что под берёзой, что под пальмой.

Езжай куда угодно, делай что
угодно, рассуждай о чём желаешь:
о выборах, о хлебе, о кашпо —
видна повсюду фальшь душевных клавиш.

Но всё же хорошо смотреть наверх,
стараясь быть полезным хоть кому-то,
и не винить ни двадцать первый век,
ни год, ни день, ни час и ни минуту.