Максим Фарбер: Классический стиль. Стихи

I. АНТИПАФОС

Я тебя убиваю во имя той веры,

Что ворочает горы, взрывает пещеры,

Заставляет нас делать ужасное зло,

Чтобы семя, политое кровью, взошло.

Я сажаю в пустыне засохшее семя,

Через силу терплю своё тяжкое бремя,

А Господь меня снова зовёт .......

Да и мать обделяет последним куском.

Я люблю тебя, Авель… А Бог – обожает:

Он даёт тебе всё, от себя не пускает…

Говори, идиот: я твой брат или нет?!

Если да – за тебя и держать мне ответ!

Сатана мне сказал, что родною рукою

Помогу я тебе, ты достигнешь покоя…

Ну, прощай, и забудем о нашей войне:

Я твои семена не отдам сатане.

Целовать твой разбитый затылок – несладко…

Я пойду по пустыне, а Бог мне украдкой:

– Где твой брат? Он погиб!

– Нет. Он вечно со мной.

Не делю его с Евой! с Тобой! с сатаной!..

Этот душный постельный жар

Мне обжег лицо, как пожар.

Этот взгляд твоих диких глаз

Душу вывернул мне сейчас.

Разрывая твоё бельё,

Раскрывая лоно твоё… -

Погружаюсь я всё сильней

Прямо в бездну души твоей,

В лабиринт, на самое дно:

Я-то знаю, что там – темно.

Я беру тебя, как сестру -

В эту ночь я тебя беру!

…а потом на конце пера

Выпускать мне тебя пора.

На листок, простившись с пером,

Потечешь смоляным холмом…

Подожди, задержись, пока

Ты не клякса на пол-листка!

Я б тебя в крови растворил,

Хоть на час, а вновь полонил,

Перед тем, как забвенья лёд

Синий взгляд свинцом закуёт.

Алмазный серп ударит по кости,

Врезаясь в горло, чиркнет, сплющив жилы -

И где последнее любовное "прости"?

И бывшую красавицу уж силы

Покинут… Вот – он вытер остриё.

Старуха, поражавшая когда-то

Чудесным обликом, теперь – гнильё.

Другие здесь изведают булата:

Ваш змей морской, – ну чем не претендент?

Кто ест других, тот сам и будет съеден…

Поднявшись в небеса, афинский мент

Уже летел на помощь Андромеде.

Она стояла нагишом, в цепях,

Катились слёзы по худой лодыжке.

И змей был тощ: от злости он зачах.

И мент всея Эллады был – мальчишка,

Влюблённый, глупый, ослеплённый сам

Своим успехом первым у девицы…

Вот так и началось, на зависть нам,

То, что в наш век успело докатиться.

Вот так и начинается всегда -

С нахрапа, с алчных пыток самодойства -

Военный подвиг. Юная .....

Обычно жаждет этого геройства.

Серьёзный стиль оставьте вы, Лукан,

А вы, мой Лукиан, своё ехидство -

Ни то, ни то, поверьте мужикам,

Всё в жизни видевшим, не очень-то годится.

(А между тем, изрядно растрепав

Курчавой абиссинке всю причёску,

Герой наш ухмыльнулся. Тихо встав,

Он смуглый зад похлопал, словно доску,

И – прочь. Ушёл… Смотрела дева вслед…

Что? "Пошленькое счастье им досталось?"

Окститесь, господа. Ведь полный бред -

Другим и этого не попадалось).

Я – человек, и я же – лебедь.

И я одна в лазурном небе,

И, сбросив перья, вновь идёт

Княжна, скрываясь в лоно вод.

Чиста? Грязна? Гола? Одета?

Я – тень; но я не вижу света.

Я – день, и я не знаю тьмы,

Что в небе, что в стенах тюрьмы.

А вы, не ведавшие яви,

Вы обо мне судить не вправе,

О тех рубашках, что плела,

Как поутру роса взошла.

Меня ль вы примете в объятья?

Спешу к тебе, моё заклятье,

Чтоб в чёрной бездне потонуть,

Чтоб мне самой себя вернуть.

Пока не кончена работа,

И дни мои бегут без счёта,

Но где-то там, во мраке, Жнец

Всё ждёт, когда придёт конец…

Он не придёт, уж я-то знаю:

Сама себя я обыграю.

Сама себя я прокляла,

Чтоб я сама себя спасла.

Я – Брахма, Будда, Шива, Вишну…

Когда другим меня не слышно,

Я понимаю: это – зло.

И всё же… что меня спасло?

Да то, что "может быть и хуже":

Вдруг горизонты станут уже?

Ведь если Я не слышу ИХ -

Куда годится этот стих?..

Суров с врагом, с сестрою ласков -

И дерзок, и силён;

Но всё же с некоей опаской

Идёт на битву он,

И лихорадочно по телу

Проходит дрожь,

А в глазах блестит несмело:

"О, не трожь!"

И было так: взрывались ночью

Жёлтые шары,

А дальше – тени рвались в клочья

По правилам игры,

А дальше – снова нефть горела,

Озером лиясь,

И дрожало чьё-то тело,

Вдавленное в грязь.

В бою, среди песков горящих,