Павел Хицкий: Маленькая ассамблея вещей. Стихи о предметах, людях и животных

белый свет неуютное место
немного призрачное

нашатырь
хирургия

берендеево царство

как будто не солнце
светила вокруг другие

коварство
кроватной прочности

диверсии смерти
в хромированную сталь

на свету
хорошо бы не спать

не быть сторожем
наевшимся капель цербером

своему нитками скованному
нытью

как организм ты
не голая цифра пять

не деталь

не лежащая
еще одна белковая версия

ты штука которой на белом свете
обычно нет

рассеяние дисперсия

колеблющийся фотон
колющийся поток

пролетает глаз

образует на стенах
ньютоновскую призму

хроматизм
подарок

фиалку
простой цветок

апельсин

вектор пестрого платья
привычного к гуманизму

искрящийся спектр фазана

которого в белой палате
вовсе не может быть

а он сидит на капельнице
приятель

как организм ты
не охотник а собиратель

электрических фаз
в человеческие тона

основатель радуги
надо же вот дана

когда видел маки
в последний раз

наверно
тогда же

когда кубики магги
приморский город

пары в клетках гостиниц
руки тянулись во мраке

за морщинящим ветром
вентилятором

ветки росли
в свете фар

у стирающей шепот бумаги
салфетки с помадой

на черном столе
лежали бульонные кубики

на улице кто-то в беседке
вытанцовывал топот

сланцевых тапочек
по утрам мы видели маки

а в обед ели суп
закрыв шторы

сонно
искали влаги

орехи росли
на улице карла либкнехта

маленькие мозги
грецкие
почти детские

от которых после
очень трудно отмыться

лица росли
на улице карла либкнехта

осенние
с полиэтиленовой сменкой

в газетном киоске
лежал человек-акула

скулы сводило
если бы только скулы

от теплой волны
наглядно пыльного воздуха

рядов тополей
трамваев

грубо вскопанных клумб
тумб морриса

синего вечера
когда роза
только в парижском саду

и может стать
люксембург

на улице
не хватало собственно
карла либкнехта

идеалов
места в тиргартене

странных названий
штрассе

шпрее
некрасных
шейных платков

и сейчас не хватает

не город-приморский дар
не берлин

не белая греция
чтоб на мраморе днем
согреться

всегда ореховый
детский хребет

улица
на которой могло быть все

а остались
съеденные мозги

от которых
очень трудно отмыться

мята цветет в горшке
начинается темнота

сейчас она в восемь
скоро в четыре-пять

долго ли это
каменный свет в мешке

такая вокруг плита
что ни голову не собрать

ни выйти махнув рукой
зонт мокрые ноги осень

в другое южное лето
ни вдохнуть морской

йод
ни даже найти опята

только глупая мята
все цветет цветет

как зеленый с белым покой
дождем у окна примята

доктор доктор
я опять к вам