Акоп Паронян - Высокочтимые попрошайки

– Считайте, что я будто сестра ваша или дочь ваша, – сказала шестидесятилетняя супруга Манука-аги, снова входя к гостю. – Не стесняйтесь, если хочется чего, скажите – я принесу.

– Благодарствую…

– Я делаю всё, чтобы мои гости не чувствовали в этом доме никакого стеснения.

– Понимаю, но, кроме обеда, сейчас мне ничего не нужно.

– Обед вот-вот доварится, не беспокойтесь, умоляю…

Хозяйка продолжала бы эти переговоры, но в это время входная дверь скрипнула, и она поспешно вышла, чтоб взять у супруга принесённые им покупки и наконец… сварить обед.

– Мир дому сему! – громко сказал кто-то, входя в дверь. Как и следовало ожидать, вошедший был священник: в подобных случаях выражение «мир дому сему» обычно употребляют только лица духовного звания.

– Милости просим, святой отец, – ответила хозяйка.

– Как живёте, хозяюшка, хорошо, надеюсь?

– Слава богу, святой отец.

– Манук-ага недавно встретился мне на улице, сказал, что у вас гость, я и пришёл засвидетельствовать своё искреннее почтение.

– Рада видеть вас, пожалуйте в дом, – сказала хозяйка, показывая рукой на келью, где Абисогом-ага продолжал переживать своё вынужденное голодание.

Священник вошёл.

Абисогом-ага встал.

– Добрый день, Абисогом-ага.

– Добро пожаловать, святой отец.

– Аз грешный, узнав о приезде вашего степенства, спешно явился осведомиться о вашем драгоценном здоровье. Каково поживаете, Абисогом-ага?

– Хорошо.

– Пусть вам всегда будет хорошо. Да сподобит господь усопших ваших царствия небесного, а здравствующих долголетней жизни.

– Благодарствую. А как ты, святой отец? Всё ли у тебя благополучно?

– Справляйтесь не о нашем благополучии… Спрашивайте, благоприятствует ли время?.. Да бережёт господь бог паству нашу, – когда народ живёт в довольстве, тогда и пастыри его сияют радостью.

– Правда, святой отец, – ответил Абисогом-ага, не спуская глаз с двери, другими словами, всё ещё лелея надежду отобедать.

– Время ныне плохое, душа-человек, и народу приходится трудно, и по этой причине усердие его день ото дня уменьшается.

– Правда, святой отец.

– Но что поделаешь… Можем ли мы исправить это положение? Нет, мы не в силах, и нам остаётся одно – терпеть… И священное писание нам говорит: блаженны кроткие, ибо они обретут покой.

– Воистину.

– И если устанем терпеть, то возропщем… И пророк говорит: возропщете – согрешите.

– Да, да, – подтвердил Абисогом-ага, который не улавливал слов священника и которому присутствие его было в тягость, поскольку, как мы знаем, кроме обыкновенной пищи, пока ничего не хотел.

– Ибо не хлебом единым жив человек, но и словом божьим, – произнёс нараспев священник и, вынув из-за пазухи табакерку, взял двумя пальцами щепотку нюхательного табака, втянул в ноздри, потом поднёс табакерку Абисогому-аге и сказал:

– Угощайтесь, любезнейший.

Абисогом-ага с благодарностью принял табакерку и сделал маленькую понюшку.

– Вы мало взяли, понюхайте, пожалуйста, ещё разочек, нюхательный табак вещь невредная.

Абисогом-ага нюхнул ещё раз – чтобы разговор не затянулся.

– Отчего же вы не понюхаете как следует, Абисогом-ага? – повторился гость.

– Благодарствую, святой отец, нет у меня этой привычки.

– Прошу вас, уважьте просьбу, понюхайте ещё.

«Вот прилип!» – подумал Абисогом-ага и ещё немного понюхал.

– Пророк Давид говорит: жизнь человеческая аки трава…

– Он про табак говорит?

– Нет, он про нас говорит, и мы должны стараться в быстротечной нашей жизни делать людям добро, печься о бедных и иногда молиться за души усопших.

– Ты прав.

– И быть готовыми при первом же зове покинуть сию юдоль.

– Да, да.

– Ваш покорный слуга, однако же, перед тем как уйти, осмеливается обратиться к вам с просьбой… и надеется, что вы не откажете… Я ведь знаю и много слышал о вашем усердии и благочестии.

– Раз осмеливается, то…

– Да продлит господь над подобными вам ревнителями и благодетелями свои щедроты.

– Благодарствую.

– В следующее воскресенье хочу я отслужить панихиду по усопшим вашим. Простите мне мою дерзость, но я долгом почитаю внушать, что отошедших в вечность мы должны помнить.

– Правильно делаешь, святой отец.

– Итак, коли согласны, скажите, чтобы я сделал распоряжение… Не думайте, что в большие издержки войдёте, обойдёмся и двумя золотыми… Я оповещу в церкви: так, мол, и так…

– Буду благодарен.

– За что, помилуйте, благодарить? Это наш долг.