Эрл Гарднер - Дело очаровательной попрошайки

Делла Стрит просительно посмотрела на Перри Мейсона:

— Пожалуйста, примите ее, шеф.

Мейсон нахмурился:

— У меня на десять тридцать назначена встреча, Делла, а перед тем надо бы… Ладно, не хочу портить тебе с утра настроение. В чем там дело?

— Она только что вернулась в Лос-Анджелес из Азии, по-моему из Гонолулу. У нее письмо от ее дядюшки, в котором тот велел ей связаться с вами немедленно по возвращении, даже не заезжая домой.

— Она не посылала телеграмму с просьбой принять ее? — спросил Мейсон.

— Она не такая. Ей года двадцать два, застенчивая, неразговорчивая и очень нервная.

— Так ей было велено повидаться со мной сразу по прибытии?

— Точно. Ее дядя, Горас Шелби, написал ей письмо и…

— Что сказано в письме?

— Не знаю. Она сказала, что ее дядя не разрешил ей показывать этого письма никому, кроме Перри Мейсона.

Мейсон вздохнул.

— Ладно, зови ее. Я постараюсь быстренько отделаться от нее и…

Не дослушав до конца фразу, Делла выскочила в приемную.

Мейсон усмехнулся. А через минуту он уже поднялся навстречу прелестной молодой особе, которую привела Делла.

— Это Дафния Шелби, — представила она, потом повернулась к девушке: — А это мистер Мейсон.

Дафния задумчиво пробормотала приветствие, открыла сумочку, вынула из нее конверт и сказала:

— Большое вам спасибо, мистер Мейсон, что вы согласились меня принять. Полагаю, что мне следовало послать телеграмму, но я так расстроилась, что просто об этом не подумала… Простите меня, я постараюсь не отнимать у вас лишнего времени и объясню все как можно короче.

Делла протянула письмо вместе с конвертом адвокату.

Мейсон взял его, внимательно приглядываясь к Дафнии.

— Не присядете ли? — предложил он.

Она робко опустилась на простой стул наискосок от письменного стола адвоката, а не на удобное кожаное кресло, предназначенное для посетителей.

Мейсон продолжал задумчиво рассматривать ее.

— Сколько вам лет? — спросил он.

— Двадцать два.

— Вы хотели меня видеть по настоянию вашего дядюшки?

— Да. Гораса Шелби.

— А ему сколько?

— Семьдесят пять.

— Он ваш родной дядя?

— Да, — ответила Дафния, отмечая про себя приподнятые брови адвоката, — я дочка Роберта Шелби, который был на пятнадцать лет моложе брата.

— Ваш отец жив?

— Папа и мама у меня погибли в автомобильной катастрофе, когда мне был один год. Меня забрал к себе дядя Горас, и я выросла в его доме.

— Он женат?

— Нет, он вдовец, но у него была замечательная экономка, на которой лежало все хозяйство. Мне она заменяла мать.

— Она все еще работает у него?

— Нет, она умерла два года назад… Пожалуйста, мистер Мейсон, прочтите письмо, и тогда вы увидите, что дело не терпит отлагательств.

Письмо было написано чернилами, коряво и нервно, что свидетельствовало о почтенном возрасте автора. Начиналось оно так:

«Моя дорогая Дафния!

Не показывайся дома, пока не сделаешь того, о чем я прошу. Никому не говори, что ты получила от меня письмо. Я не смогу приехать встречать пароход. Сразу же бери такси и поезжай в контору Перри Мейсона, адвоката. Уговори его поехать вместе с тобой в банк, реализуй вложенный в письмо чек и передай деньги Перри Мейсону, но так, чтобы никто ничего не узнал.

Покончив с этим, возвращайся домой и постарайся вести себя, как обычно. Будь готова к неприятной неожиданности.

Попроси Перри Мейсона составить завещание, по которому все мое состояние переходит к тебе. Завещание должно быть ясным, коротким и готово как можно скорее. Когда мистер Мейсон все сделает, пусть он приедет ко мне домой его подписать. Попроси его захватить с собой необходимых свидетелей. Пускай он передаст это завещание при первой же возможности. Я подпишу его и верну Мейсону. Никто, кроме мистера Мейсона и свидетелей, не должен знать, что он явился подписать подготовленное завещание. В данном деле необходимо соблюдение абсолютнейшей тайны.

И помни, Дафния, что бы ни случилось, я тебя очень люблю.

Мейсон читал письмо, все сильнее и сильнее хмурясь.

— Действительно, похоже на то, что дело срочное. Вы не имеете представления, что это может быть?

— Только то, что написано в письме, это было прислано мне в Гонолулу. Я ездила в Гонконг на три месяца отдохнуть. Решили, что мне это не помешает.

— Кто решил?

— Дядин брат Борден и его приятель.