Елена Кисель - Герои

Минос оказался необидчивым и ругать супружницу за шашни с быком не стал: «Ну, с кем не бывает. И бык был красава, так что нет претензий». Царь даже подарил новорожденному часть своего имени и выстроил квартирку с нетипичной архитектурой – Лабиринт. В Лабиринте Минотавр, он же Ми-Ми, бродил, буянил, отвергал вегетарианскую пищу и желал фастфуда в виде эллинов. «Ша, Мимочка, – заверил людобыка царь, – Вот наложу на Афины позорную дань – и будут тебе котлеты-тушенка-солонинка».

Позорные афинские котлеты знатного рода поставлялись каждые девять лет, по дюжине каждого пола. Минотавр рос, здоровел, бродил и буянил, афиняне рыдали, история циклилась, но потом пришел Тесей, и грянул кризис.

Юный герой, натурально, живо заинтересовался, почему это вокруг все скорбят, откуда черные паруса, какой Минотавр… а дальше началось закономерное: «Папа, пусти меня на роль консервы! Этот гибрид ест наш афинский генофонд! Отцу напинал, и сыну напинаю!»

Все аргументы типа «Кровиночка ты моя!» разбивались о «Я консерва, я консерва!» Потому очень скоро Тесей был отпущен в числе других съеденцев на Крит. С настоятельной просьбой возвращаться, белея парусом одиноким в честь победы.

Перед отплытием Тесей принес жертву Афродите, чем наверняка озадачил олимпийский пантеон. Афродита же после отбора кандидатур (влюбленный Минотавр? Минос? Эх, жаль, царица Пасифая мутит в основном с быками…) остановилась на царевне Ариадне, которую в героя и влюбила.

Царь Минос с радостью предоставил Тесею шанс показать свою крутость, спонтанно двинув спич на тему «Я – сын Зевса, а вы кто еси?» На все тесейские «Аз есьм сын Посейдона» Минос ржал смехом Станиславского и троллил в духе «Не верю!», «Да ты с твоей прической вообще девочка!» и «Ап! Колечко летит в море! Апорт, герой! Апорт!»

Вот последнее было лишним, ибо герой, не любящий словесных прений, взял разбег и по красивой гиперболической дуге ушел вниз с утеса. А оказавшись в воде, быстренько продемонстрировал навыки плавания саженками, по-собачьи, по-дельфиньи, и уже хотел демонстрировать сальто морских котиков, но тут в глубине его подхватил Тритон и с резюме «Неча плавать, заждались» умчал в подводный дворец Посейдона.

Во дворце Тесея ждало кольцо, много «ути-пути, он прям вылитый я» от Посейдона, золотой венок от Амфитриты (которая была толерантнее Геры, а потому и в мифы не попала)… В общем, на берег античный Ихтиандр вернулся при полном параде, заявив: «Я еще и на спине могу! И по-лягушачьи!»

Чем совершенно и покорил сердце Ариадны, которая явилась к нему с клубком ниток, пояснила, что нет, клубок – это не чтобы «куда покатится, туда пойдешь», пояснила еще раз, что когда брат у тебя – в прямом смысле жадина-говядина – то жизнь отстой, а потому вот тебе, герой еще и меч. Все, инструктаж окончен, иди свершай великий подвиг.

Великое свершилось просто. Тесей дошел в Лабиринте до Минотавра. Минотавр, который предвкушал ночь стейков, очень обрадовался и начал демонстрировать герою рога-копыта-грозный рев.

– Ух ты, внушает, – согласился Тесей, скромно доставая меч. – Тык.

«Упс», – мрачно резюмировал быкочеловек («И Танаты мрачнющие в глазах…»), отбывая к Аиду античным экспрессом.

– Ага, – кивнул Тесей и смотал из Лабиринта удочки. То есть, ниточки. То есть, нить Ариадны, привязанную у выхода.

После чего захватил саму Ариадну, резюмировал: «Тур удался!», пробил днища у всех критских кораблей и смотал удочки еще раз. Метафорически, зато быстро.

Правда, сматывание удочек проходило через остров Наксос, на котором Тесею явился Дионис. Беседа прошла в гоп-традиции: «А Ариадна есть? А если найду?!» – «Да ты чо, в натуре?!» – «Да мне ее в жены обещали, в натуре!!» – «А, тогда ладно». После чего Ариадна осталась на острове и стала женой Диониса, Дионис остался доволен, а Тесей остался праведным эллином и по такому случаю впал в шок, трепет, меланхолию и склероз. Посмотрев на Тесея, в меланхолию и склероз впала и вся остальная команда. Поэтому к Афинам корабль приближался, неся на мачтах паруса веселенькой хтонической расцветки.

Эгей тем временем высматривал паруса на горизонте, дожидаясь конкретного «Тетя Ася приехала». Вглядевшись в горизонт и узрев истину, царь стоически молвил: «Приплыл …», – помянул зверя, не обитающего в широтах Греции, но пушного и белого, и по красивой дуге, с торпедной скоростью, со скалы…

Очень может быть, царем Афинским владело желание наконец-то потолковать с Посейдоном о тонкостях воспитания потомства. Но Эгей наследственной плавучестью не обладал, а потому обнаружил, что прием у Посейдона закрыт, зато у Аида открыто круглосуточно, без обедов и выходных.