Елена Кисель - Герои

У Афинского царя Эгея не было детей, хотя он очень старался. Жертвы разным богам и пилюльки от лекарей результата не давали, а потому Эгей, недолго думая, отправился в Дельфы вопрошать оракула о своей проблеме.

Оракул Аполлона, по скромным высказываниям аэдов, дал царю неясный ответ: пифия вскочила и начала носиться кругами с воплями: «Еще один! Еще один! Нам всем каюк, ройте окопы, сестры!»

«Мда, – приуныл Эгей. – Велика мудрость Аполлона, надо бы к ней дешифратора». И отправился к мудрому царю Арголиды Питфею, который споро взялся устанавливать истину:

– Как там, «аш назг дурбатулук»?

– Нет, все больше «Нам всем каюк»…

– А очень бегала?

– О-о-о!!!

– Вина требовала?

– Неразбавленного. Еще все кричала: «Хочу это развидеть!»

– О! Тогда поздравляю, у тебя родится великий герой! Симптомы налицо.

Питфей был совсем не прочь, чтобы великий герой родился и в его семье. А потому предложил Эгею несколько шокирующее средство от бесплодия:

–- Слушай, а давай женись, а? Вот дочку свою Эфру в жены отдам…

Искренне удивленный новаторством Питфея (жениться?! а оно точно надо для детей? А может, все-таки можно как-нибудь… иначе извернуться?) Эгей пошел на последний шаг и женился.

Ну, и тут боги, конечно, вспомнили обо всех принесенных им жертвах и поспешили на помощь (почти как «Чип и Дейл», но в несравненно более мощном смысле). В общем, в семье Эгея родился сын Посейдона.

«Ой-ой, – призадумался Эгей, – Это какое-то неправильное средство». И засобирался на родину, в Афины. А перед отъездом выбрал скалу побольше, засунул под нее меч и сандалии и наказал жене:

– Ну, ты сына-то воспитывай. А когда он сможет сдвинуть этот камешек – давай, присылай его ко мне. Я его узнаю по мечу и сандалиям. Да я железно помню, как они выглядят, у меня тапки эксклюзивного дизайна! Не-е, если скалу не сдвинет, то не присылай. А то иначе я его совсем никак не узнаю. Что? Если вообще не сдвинет? Ну, тогда и ладно. Эх-х, пора мне, дорогая, чмоки-чмоки.

Пыль над дорогой от колесницы Эгея стояла еще несколько дней.

Как показала мифология, скалу надо было подбирать массивнее. Через шестнадцать лет Тесей, которому уже в то время не было равных по силе, отпинал камешек в сторону, забрал меч и тапки и заявил:

– Ну, я к папаньке, в Афины. Что?! Морским путем?! А как мне там подвиги по пути совершать? У-у-у, трепещи, нечисть лесная-болотная!

Нечисть не услышала и не затрепетала. И очень зря.

Античный форум

Зевс: Э-э! Рожать героев от смертных… плагиат!

Посейдон: Вот увидите, мой сыночек насовершает подвигов!

Мойры: Э… кхм… а, ладно, сами увидите.

Зевс: Угу, теперь не хватало еще, чтобы Аид подключился…

Персефона: Простите, чтобы КТО подключился?

Аид: Нет, меня, конечно, подмывает, чисто в шутку, посмотреть, какие подвиги будут совершать мои потомки. И будут ли они похожи на меня в молодости…

Посейдон: …а… э… ты ведь сказал: «В шутку?» Правда? В шутку же?!

Зевс: Брат, вот честно – верность жене такая хорошая штука…

Вообще, путь Тесея в Афины проходил в стиле славного хита «Песняров» «Касіў Ясь канюшыну», со смачными «Бздыщ, ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла, вжик, ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла, хрясь!»

Первым на пути еще пока не героя встретился сын Гефеста великан Перифет. Перифет был в отца хромым и в отца хотел ковать, но ковать не умел, а потому жестоко сублимировал каждому путнику железной дубиной по голове. После встречи с Тесеем Перифет остался без комплексов. Правда, еще и без жизни. И без дубины, прихваченной Тесеем для подражания кумиру молодежи – Гераклу.

Следующим от Тесея не успел спрятаться разбойник Синид, у которого тоже было своеобразное хобби – пригибать к земле две сосны, привязывать к ним пойманного путника и следить за тем, как тот разрывается, правда не от нравственных противоречий, а от вполне конкретных двух здоровенных сосен. «Гм, – подумал Тесей, привязывая Синида к двум соснам, – хорошо пошел, высоко. Кто там следующий?»

Кромионская свинья, дочь Тифона и Ехидны, подвернулась удачно для Тесея и неудачно для свиньи. Аэды замечают, что герой «нагнал ее и поразил мечом», из чего можно заключить, что бедное чудовище таки просекло в Тесее опасность для своей свинской жизни, и пыталось спастись бегством, но Тесей, воодушевленный отцовскими тапками, не спасовал.