Алексей Розенберг - Куншт-камера. Зал второй

– Ну, это вы хватили, Петр Игнатьевич, – обгрызая ногу, сказал Семен Ильич. – Вы сейчас не дома, а натурально забравши ко мне под диван! Вот я и спрашиваю, какими судьбами…

– Черт знает что! – воскликнул Петр Игнатьевич, тюкаясь в третий раз. – Что вы несете? Это моя квартира, мой диван и, черт возьми, вы едите мою ногу!

– Во-первых, не вашу, а куриную, – сказал Семен Ильич, паскудно отрыгнув, – Во-вторых, квартирка и диван может быть, конечно, и ваши, хотя и тут можно было бы поспорить в свете новых научных открытий, но вот под диваном вашего ничего ровным счетом нет. Однозначно! Так что потрудитесь освободить мое личное пространство!

– Ваше?! – вскричал Петр Игнатьевич и почувствовал, как от четвертого удара в голове что-то щелкнуло, и он потерял сознание.

Пришел в себя Петр Игнатьевич около часу спустя, с сильнейшей мигренью и все так же под диваном. Семена Ильича не было, лишь погрызенная куриная косточка валялась в клубке пыли.

– Говорили мне, что в этом магазине несвежими курями торгуют… – пробормотал он, выбираясь из под дивана. – Так ведь нет же – погнался за дешевизной, черт бы ее побрал…

Петр Семенович совершенно определенно знал, что под кроватью у Федора Ильича спрятана целая бутылка превосходного коньяку. Причем сам Федор Ильич об этом совершенно не догадывался.

Не догадывался Федор Ильич и о том, что помимо коньяка у него под кроватью спрятана коробка конфет, маленький ящичек с кубинскими сигарами, портмоне с приличной суммой в иностранной валюте, дорогое бриллиантовое колье и пара эксклюзивных запонок. Причем запонки не просто были спрятаны, а являлись частью пошитого на заказ костюма, в который был облачен Петр Семенович.

А еще Петр Семенович совершенно определенно знал, что если Федор Ильич его, Петра Семеновича, обнаружит под своей кроватью, то, будучи человеком нервным и легкомысленным, безо всякого раздумья пустит в ход револьвер. Хорошо хоть Ольга Степановна, дражайшая супруга Федора Ильича, вовремя услышала, как в двери повернулся ключ и щелкнул замок…

И надо же было этому Федору Ильичу так некстати внезапно вернуться из командировки?

– Поразительно! – удивленно воскликнул Павел Игнатьевич, наблюдая, как Анна Сергеевна осушила из горлышка бутылку водки за один присест. – В жизни такого не видел!

– Огурец! – прохрипела Анна Сергеевна, отбросив в кусты пустую бутылку. – Что вылупился? Огурец давай – в глотке першит!

Вырвав из рук Павла Игнатьевича соленый огурец, она затолкала его целиком в рот и, не очень-то приятно чавкая, в момент его изжевала, после чего огласила округу смачной отрыжкой.

– Шикарно! – сказала Анна Сергеевна, добродушно улыбаясь и потирая руки. – Ну что, интеллигентишко, целоваться будем?

Павел Игнатьевич испуганно сглотнул и немножко отодвинулся, скорее интуитивно, нежели с умыслом.

– Не боись, хлюпик! Сейчас табачку пыхну и зацелую тебя до звездей в глазах! – Анна Сергеевна закурила мятую папироску. – А может у тебя еще есть?

– Только бутылка вина, что я для вас купил… – Павел Игнатьевич вынул из пакета бутылку «Кагора» и виновато протянул Анне Сергеевне.

– Тьфу, леший, – Анна Сергеевна вырвала из рук Павла Игнатьевича бутылку и, ловко шлепнув по донышку, вышибла пробку. – Что ж ты сразу не сказал, что запивон есть? Не люблю я, правда, сиропчики эти слащавые, но да с тобой разве каши сваришь?

– Поразительно! – вновь воскликнул Павел Игнатьевич, наблюдая, как «Кагор» речным потоком исчезает в Анне Сергеевне. – Ей богу – это что-то запредельное!

– Да что ты раскудахтался? – Анна Сергеевна отбросила опустевшую бутылку в кусты и, привычно смачно отрыгнув, закурила еще одну папироску. – Поразительно ему… Видел бы ты меня, когда я по моложе была! Вот там – да, было на что поглядеть. А это так, остаточные навыки.

Павел Игнатьевич на секунду представил, что он мог бы лицезреть, случись ему встретить Анну Сергеевну на несколько лет раньше, отчего вздрогнул и отодвинулся еще дальше.

– Не боись Павлуша! – смеясь, крикнула Анна Сергеевна. – Лучше давай целоваться! Это же такая романтика, целоваться в парке на скамеечке под сенью лип!

Она попыталась привлечь к себе Павла Игнатьевича, яростно отрыгивая чудовищным перегаром, но тот, вдруг, в ужасе вскочил и бросился наутек.

Михаил Семенович плавал в глубинах озера и с помощью подводного ружья ловил рыбу.