Алексей Розенберг: Куншт-камера. Зал первый

Виктор Николаевич некоторое время скучает в легком шоке, пуская слюну из открытого рта прямо в тарелку с мясом. Затем, немного придя в себя, он осторожно выглядывает за двери и, не обнаружив там экстравагантную Маргариту Петровну, возвращается к столу, с целью продолжить прием пищи. Мясо по-прежнему очень вкусное и по-прежнему идет не очень хорошо, и ввиду отсутствия стопочки Виктор Николаевич решается отпить непосредственно из запотевшего графинчика. Оттопырив мизинец, он аккуратно берет графинчик за горлышко и подносит ко рту…

Придя в себя от очередного шока, Виктор Николаевич вытер слезы, стряхнул с себя осколки графинчика, хватил тарелку с мясом об стену и растоптал гарнир. Затем в гневе перевернул стол, выбросил стул в окно, изорвал на себе манишку и ушел из дома, громко хлопнув входными дверями…

Петр Петрович, выкушавши графинчик водочки под соленые грибки, сидел теперь развалившись на стуле, и с благодушной улыбкой слушал благоглупости, которые тараторила раскрасневшаяся после бутылки красного вина Ольга Семеновна.

– Экая курва, – думал Петр Петрович, рассматривая Ольгу Семеновну, – Посмотри только, как языком метет! Что бы ты, интересно, запела, ежели бы тебе вилкою в глаз тыкнуть?

Петр Петрович с сомнением покосился на вилку, но эксперимент ставить не стал, а откупорил второй графинчик и бутылку красного.

– Давайте-ка, любезная Ольга Семеновна, хватим с вами на брудершафт! – сказал он, разливая напитки по граненым стаканам.

Ольга Семеновна на секунду остановила поток красноречия, согласилась, они выпили, трижды облобызались и Петр Петрович вновь благодушно раскинулся на стуле, а Ольга Семеновна открыла плотину красноречия.

– Нет, – подумал Петр Петрович, – Пожалуй, вилка в глаз – это безвкусица. Да и потом: как лежать в одной постели с дамочкой, у которой из глаза бесцеремонно торчит вилка? Можно и самому невзначай в потемках наткнуться…

Петр Петрович с сожалением вздохнул и предложил Ольге Семеновне еще раз выпить на брудершафт.

Ольга Семеновна было согласилось, но тут ее стало безудержно тошнить, и она убежала в уборную.

– Вот черт! – вслух выругался Петр Петрович, – Надо было все-таки не тушеваться – все равно не видать мне нынче ночью любовных утех!..

И в этом он был совершенно прав.

Виталий Сергеевич кимарил, уютно расположившись в любимом кресле. Снилось Виталию Сергеевичу, будто он на охоте в самой настоящей тайге. И преследует он не какую-нибудь, там, захудалую дичь или, к примеру, паршивого зайца, а что ни на есть самого настоящего медведя. Да такого медведя, что любой охотник позавидует!

И вот снится Виталию Сергеевичу, что он уже настиг свирепого зверя. И тот, видя, что бегство бесполезно, повернулся к охотнику и, встав на задние лапы, оскалился и угрожающе заревел.

Но не прост Виталий Сергеевич! Ревом его не запугаешь! Когтистыми лапами на испуг не возьмешь! Свирепым оскалом в дрожь не вгонишь!

Встал бесстрашно Виталий Сергеевич наизготовку, хрустнул суставами, сыграл мышцами, и уже намеревался, было, расправиться с грозной добычей, как… получил наяву по морде газетой, отчего проснулся и ссыпался с кресла.

– Да ты охренел, Виталий Сергеевич! А ну пшёл на место! Пока линять не прекратишь – что б я тебя, кобель лохматый, в комнате не видел! Ишь мне!

– Виталь Семеныч, в магазин пойдете, так вы хлеба купите.

– Да я как-то не собирался, Марь Васильна.

– Еще не забудьте сахару и к чаю чего-нить.

– Марь Васильна, говорю же, что не собирался я до магазину!

– Виталь Семеныч, там колбаски какой-нить присмотрите. Грамм четыреста. Только уж смотрите, голубчик, чтобы не просроченная была. А то не дай бог потравимся.

– Марь Васильна, вы меня вообще слышите? Не иду я в магазин!

– А спички! Как же это я? Чуть не забыла! Так что купите, Виталь Семеныч, еще спичек, коробок пять. И пачку соли.

– Да что же это такое?

– И смотрите – не вздумайте, там, водочки или вина купить! А то я вас знаю! Только то, что я сказала! И сразу домой!

– О боже!..

– А впрочем, я лучше сама схожу. А то знаю я вас мужиков – мимо виноводочного ни за что не пройдете. А потом ищи вас. И продуктов не принесете, и рожа омерзительная. Так что сидите уж, скучайте, коли вам и такого пустякового дела доверить нельзя. Эх, стыдоба…

Петр Семенович до смерти любил Марию Витальевну, а та, в свою очередь, была без ума от Константина Львовича, который отвечал ей взаимностью. Так что Петр Семенович от своей безответной любви сильно страдал.