Вадим Сухачевский - Злой октябрь

…однако причины, по которым имя его новой избранницы пока держится в тайне, пока не известны. Известно лишь то, что она, как и его прежняя, усопшая супруга, тоже нынче вдова и мать троих детей, что, видимо, не случайно, ибо хоть так г-н Леднев скорее всего надеется восполнить утрату горячо любимых им детишек, погибших в том пожаре на яхте….

Представляется отрадным, что даже в наше тревожное время, время подорванной нравственности, законные узы Гименея еще чтутся лучшими из наших граждан.

(Из газеты «Питерский вестник»)

Итак – про наше ночное предприятие ..

Хотя Лежебоко сказал, что начнем его в три часа ночи, из дому мы вышли гораздо раньше, идти-то предстояло пешком, брать извозчика было рискованно, он мог бы нас запомнить.

То и дело мы натыкались на какие-то заставы из вооруженных людей с красными бантами. У нас, впрочем, в петлицах, были такие же банты, поэтому отношение к нам было вполне снисходительное. Документов никто не проверял, просто спрашивали, кто мы такие, и вполне довольствовались любым ответом. Один раз я из озорства снова назвался товарищем Хреномудровым, и услышал в ответ:

– Ага, слыхали. Доброй дороги, товарищ.

Неужто слава о недавнем подвиге товарища Хреномудрова успела так быстро разлететься по городу?

Попадались на пути и всякого рода «хреном подпоясанные», но стоило нам выхватить пистолеты, как они мигом растворялись в подворотнях.

И, конечно, эти костры! Миновать их было просто невозможно. Я наконец-таки спросил у Лежебоки, что они означают. Оказалось, все проще простого. В городе давно уже плохо с углем, стоит он весьма и весьма дорого, а ночи сейчас холодные, люди выходят из домов и жгут все, что попадется, чтобы согреться.

У одного такого костра мы с ним немного задержались, поскольку тоже изрядно озябли.

Люди, сидевшие у огня, что-то ели. Вдруг я увидел валявшуюся на земле окровавленную собачью шкуру.

– Это еще что? – не понял я.

– Обычное дело, – ответил Лежебоко, – собачатину едят. Не удивлюсь, если скоро и человечину жрать начнут. Для иных времен тоже дело обычное.

От этого «обычного дела» меня всего передернуло, а Лежебоко добавил:

– Эх, избаловались вы, я вижу, в своей Москве. А тут… Любуйтесь, любуйтесь, до чего людей довели!

Некоторое время мы стояли у костра молча, и вдруг он напрягся весь:

– Вы сейчас слышали?.

– Что?

– А вы прислушайтесь вон к тем двоим, – он указал на двух, по виду, бродяг, жевавших собачатину и о чем-то беседовавших.

Я напряг слух и вздрогнул, потому что вдруг до меня долетели слова, прозвучавшие в их беседе. Это были слова: «Ыш абарак бузык».

– Значит, я не ошибся, – увидев мое лицо, сказал Лежебоко. – Да иначе и быть не могло: слетелись, как воронье, дождались, падальщики, своего часа. Да, видно, уже не долго ждать…

– Чего? – спросил я.

– Сами, что ли, не понимаете?! – отозвался он неожиданно зло. – Гибели матушки России. Ладно, пойдемте-ка лучше отсюда.

Хоть я и не успел толком согреться, но рад был последовать его совету, и уже до самого Охранного отделения мы шли молча..

……………………………………………………………………..

Теперь о самом ограблении, которое по сути и не было никаким ограблением. «Охранка», действительно, никем не охранялась. Лежебоко постучал рукояткой своего кольта в дверь, в ответ на что дверь незамедлительно открылась, и какой-то старик с фонарем в руках спросил:

– Вы не ошиблись, граждане-товарищи? Ни харчей, ни угля, ни шиша тут нет.

– Чего ж вы тут охраняете? – не удержался я от вопроса.

– А ни шиша и не охраняю, раз ни шиша нет. Просто всегда тут сидел, вот и теперь сижу. Теплей тут и безопасней, это вам не ресторант.

– А проведешь куда скажем?.

Я подкрепил его вопрос, продемонстрировав золотую пятирублевку, при виде которой старикашка ни миг даже онемел, но потом откликнулся с необыкновенной живостью:

– Чего ж не провести, коли добрые люди. Я тут еще со времен его превосходительства господина Колышкина 18 18 Колышкин Ф. Е. – первый начальник петербургского Охранного отделения. , так что каждую щель знаю. Только все равно ничего путного не найдете.

– А в архив проведешь?

– Это можно. Вы только скажите, коль не тяжело, кто такие будете, а то, не дай Бог, спросит кто..

– Спросят – скажешь, что приходил товарищ Хреномудров.