Владимир Жуков - Глоточек счастья

Пока вся остальная публика ломала голову, как дальше быть, доковылял Фомин до места того, где стол перевёрнутый и изуродованный лежал. Там он отыскал одну неразбитую бутылку водки, обтёр её от земли и двинулся к свинарнику, где полуживой Круглов стонал. Плох он совсем был, двигаться, конечно, не мог. Фомин присел рядом и улыбнулся. По простоте душевной Круглов было подумал, что приятель, сжалившись над ним, глоток живительной влаги даст. Но просчитался: у Фомина была совершенно другая цель. Усевшись поудобнее, он снял бескозырку с бутылки и с наслаждением стал из горла водку сосать медленно. Отпив немного, смачно крякнул затем и аппетитно закусил цветочком растущего рядом клевера, а после растянулся на траве, как бы совсем не замечая раненого товарища.

– Налей-ка и мне, Саня! – взмолился Круглов. – Рёбра все переломаны. Совсем, брат, плохо! Помру, наверное!

– Ты, Саня, гондон! Ты довыпендривался до того, что людей печёнки лишил! А я, видите ли, водки тебе за это? Нет уж, пусть тебе за то полковой замполит накатывает. Хоть подыхай ты, хоть пламенем вечным гори, тебе я выпить не дам.

Затем он снова приложился к бутылке и так же, растягивая удовольствие, зачмокал громко, а потом клевера закусил цветком.

– Зря ты, Саня, так! – превозмогая боль, попытался оправдаться Круглов. – Больше всех пострадал я. Может быть, помру или на всю жизнь калекой останусь! Только я, Саня, не виноват!

– Ты не виноват?! – от такой наглости силовичок подавился даже. Он хотел было обругать коллегу, но не стал. Решил досадить покруче. Приложился опять к бутылке и очень медленно стал сосать, издеваясь, а затем крякнул смачно и съязвил едко:

– Да, Саня, конечно, ты не виноват. Это наш полковой замполит виноват.

Но Круглов не унимался:

– Нет, Саня, не виноват я! Это был не кабан! Это был дьявол! Разве ты можешь поверить, Саня, чтобы я промахнуться мог? Нет, Саня, ты в это поверить не можешь, потому что знаешь, какой я спец. Второго такого больше нет на нашей старушке Земле. Я не мог промахнуться!

– А что же ты сделал, падла?

– А то, Саня, что сердца у кабана в том месте не было! Если хочешь – проверь. И поверь мне, если докажешь, что в том месте, где ему положено находиться, сердце было, я завтра же утром получаю оружие и пускаю пулю в башку. Клянусь, Саня, всеми потрохами своими! Детьми клянусь и покойной мамой моей!

Что-то было в словах Круглова такое, что заставило Фомина смягчиться несколько. Искренность неподдельная в словах неудачливого шоумена поубавила гнев.

– Понимаешь, Саня, – сказал силовичок, правда, всё ещё не думая Круглова прощать и, соответственно, водкой ему не наполняя стакан, – быть-то оно, конечно, всё может. И сердцу в поросёнке почему же не погулять? Для прогулочек в тушице места поди-ка хватит, но выёбываться-то, Саня, зачем? Тебе народ доверено развлекать, ты же что, ублюдок, наделал? Ты не только нас изломал, я за это молчу уже. Ты, подлец, у людей праздник отнял! И нет тебе за это прощенья!

– Саша, прости меня! Но поверь, если б я только передвигаться мог, то доказал бы тебе, что сердце у кабана этого не там, где надо… – не договорив, Круглов скорчился от дикой боли и едва снова не потерял сознание.

– Ладно, – сжалился наконец Фомин, – выпей! Выпей! Пусть водка тебе в глаза людям смотреть поможет. Пей, но не думай, что я вроде бы как простил тебя. Нет! Просто душа у меня такая. Даже такое говно, как ты, и то жалко.

Затем он до краёв наполнил гранёный стакан и подал его своему искалеченному приятелю.

Несмотря на такие обидные высказывания, какими наградил Круглова Фомин, капитан не обиделся. Он чувствовал свою вину и понимал, что мистическое его оправдание: будто у кабана нет сердца, всерьёз не примется. Тем не менее водка сделала своё дело. Она принесла облегчение страданиям офицера. Круглов разомлел и закурил наконец-то.

А над погребом кипела работа, и уже вовсю наперебой шёл творческий разговор на тему: что дальше делать? Саша Круглов, выползший из свинарника с помощью Фомина, в стороне остаться не мог:

– Возьмите штык, ребята, добейте скотину! – крикнул. – Только имейте в виду, что сердце у него не там, где надо.

В ответ дружный хохот раздался, и это заставило Круглова упасть головой в траву да заплакать горько. После короткого ржания Абрикосов всё-таки подошёл к раненому и взял у него штык. Он попробовал было сам в погреб спуститься, но оправившийся после удара о землю кабан вдруг напыжился, в человеке убийцу чуя. Возвратился Вася ни с чем.