Борис Леонтьев - Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица (Книги 1,3,5,7,8)

- Господин президент, - нервно говорил он, - мои парни полностью смяты. Бетховен их окончательно доконал. Я ухожу. Нет больше сил... Но моя честь уйдет вместе со мной. - Генерал достал свой именной револьвер, выпил немного виски и, приставив к виску холодный металл, нажал на спуск. Последовала осечка. Генерал повторил. Результат тот же.

- А-а, янки! - воскликнул Каталкин, вбегая в блиндаж. Стреляться? Не позволю!

Револьвер выпал и господин Джекобс упал без сознания.

- Солдаты, - ухмыляясь, подозвал Каталкин, - хотите посмотреть на человека без чести? Вот он... Вот он, этот янки! Даже застрелиться по-человечески не смог...

ГЛАВА 22. ЗА ДЕНЬ ДО...

- Пора бы уже сдаваться, Егор Тимурович...

- Подождем еще немного. Все идет нормально.

- Вчера пришла телеграмма из ООН. Выражают протест. глухо произнес Ельцин, косясь на недочитанную книгу.

- Подождем, - спокойно заверил Гайдар. - Каталкин уже на границе c Канадой.

- Ого! Куда залетел! - воскликнул президент. - А что народ?

- Чей? - c интересом спросил премьер.

- Ну как чей? Наш!

- Народу все до лампочки! Все голосуют за ШиР!

- Да?

- Ладно, завтра отступаем. Пусть гонят нас до Москвы.

Без стука вошел Руслан. Егор Тимурович отвернулся и медленно покачал головой.

- Борис Николаевич, на проводе господин Клинтон, - мягко сказал бывший спикер Верховного Совета России. - Он возмущен до крайности.

- Меня нет дома, я на даче, - спокойно бросил президент.

- Он звонил на дачу.

- Там нет телефона, - мягко вставил Гайдар, выпихивая Хасбулатова. - Черти что! Без стука входят!.. Ну да ладно... Завтра, Борь, все решится окончательно. Со своей стороны могу пообещать, что воодушевленные легкой победой, янки попрут через всю Сибирь!

Борис Николаевич страстно потер руки. Гайдар неохотно достал из книжного шкафа томик "Тимура".

А за окном перестал играть оркестр Ростроповича, "Сникерс" и "Марс" продавали уже по "бешеным" ценам. Куранты зловеще молчали.

...Стефани нещадно расстреливала крокодилов. Мария плавала в кровавой воде и c отчаяньем требовала милосердия. Неукротимая садистка медленно открывала дополнительную заслонку, за которой радостно плескались кровожадные касатки.

ГЛАВА 23. ОПЛЕУХА

- Максим Максимович, а помните, как мы c вами пили воронежскую самогоночку? - мягко спросил Владимир Ильич картавым голосом.

- Помню, - нехотя буркнул Штирлиц.

- А помните, как мы делали революцию?

- Помню, помню.

- А помните?..

- Да пошел ты, придурок лысый, c мировым именем! грозно воскликнул Максим Максимович, доставая кастет.

- А вот этого не надо! Кастетов я, видите ли, c детства не люблю. Понял, товарищ штандартенфюрер, понял! Я, батенька, очень понятливый!

- Дим, почему c нами вечно этот лысый? - неподдельно поинтересовался Штирлиц у журналиста Диброва, стучащего на пишущей машинке.

В мавзолее была удивительная тишина. Даже Шелленберг, от шума которого всегда был бардак, мирно храпел на бывшем ложе вождя.

- Макс, не кричи пожалуйста, люди спят! - прошептал Дима, косясь на бывшего шефа ШиРа. - Звонил Гайдар. Просил Ленина держать на привязи. Сам не знаю зачем.

- А-а! Ну тогда пусть живет! - понимающе кивнул Штирлиц и неохотно спрятал свой кастет; кастетов он не любил доставать просто так. Подойдя к Шелленбергу, он бережно накрыл его пластиковой крышкой. Вальтер что-то прошептал и покорно положил руки на живот. "Вот еще один вождь в саркофаге!" - подумал разведчик и тщательно привинтил крышку к основанию.

- Если я никому, товарищи, не нужен, то положите меня на место! Все равно настоящего тела там нет! Вот так! неожиданно сказал Ленин тонко-картавым голосом.

- Я же попросил не орать! - грубо сказал Дибров. Владимир Ильич, не беспокойтесь, вы еще понадобитесь России!

- В войне я участвовать не буду, - резко отрезал вождь и обидчиво отвернулся.

- А тебя, ханырик, никто и спрашивать не будет! Штирлиц как бы случайно врезал по уху господина Ульянова и мерным шагом вышел из офиса ШиРа. Вождь скорчился от боли и протяжно завыл. Дибров, подбежав к нему, сказал просто:

- Не то время щаз, товарищ Ульянов, можно ведь не только по уху, но и, извините, по харе схлопотать! Это же вам не институт благородных девиц, из которого вы командовали революцией. Это - Шир! А в ШиРе, кто не c нами, тот - против нас! Учуял, друг?

"Если бы я мог вернуться назад, - печально подумал Ленин, - то незамедлительно бы повесил товарища Бонч-Бруевича! Сволочь..."

ГЛАВА 24. ПРИКАЗАНО ИДТИ ВПЕРЕД!

"Железный" Билл пыхтел и отчаянно матерился. Господин Марк Иргенштейн - министр обороны, стоял рядом и чувствовал как у него бессовестно вянут уши.