Сталин шутит...

— До чего же ты умненький, мой маленький Маркс.

Ответственному партийному работнику Д. А. Поликарпову в 1944 г. сообщили, что решено направить его на новую работу — секретарем правления Союза писателей СССР. Тот взмолился: «Я привык работать с нормальными людьми. А это же анархическая публика. Кроме того, среди них есть пьяницы, наблюдаются проявления аморального образа жизни». Когда об этом доложили Сталину, он сказал:

— Передайте Поликарпову, что других писателей у меня для него нет.

Уже на новом поприще Поликарпов продолжал жаловаться:

— Товарищ Сталин, писатель N совершенно неуправляем, то много пишет, то совсем не пишет, гуляет… Может быть, его арестовать?

На что Сталин с каким-то даже озорством заявил:

— Зачем арестовать — сначала попробуем наградить. Может быть, станет управляемее.

Согласно иной версии, вождь лично заявил пожаловавшемуся функционеру:

— В настоящий момент мы не можем предоставить Поликарпову других писателей, зато можем писателям предоставить другого Поликарпова.

И то правда — что за капризы. В 1946 г. жалобщик был переведен из Союза писателей в Московский пединститут им. В. И. Ленина, осваивать тонкости воспитательной работы.

Существует легенда, очень похожая на правду, но имеющая хронологическую нестыковку. В легенде фигурирует шутливое опасение Сталина, высказанное им по следующему поводу. В 1934 г. появился Союз писателей, и тогда же — издательство «Советский писатель».

— Это что же получается, — рассуждал Сталин. — У советских авторов издавать свои произведения возможность есть, а у русских классиков — нет. Где печататься Александру Сергеевичу Пушкину и Льву Николаевичу Толстому? Надо что-то придумать…

Такова якобы предыстория создания издательства «Художественная литература».

У данного события существуют разночтения. В нем фигурируют разные писатели. Поэтому не будем называть имен обоих людей, между которыми вроде бы возникли большие разногласия и трения. Узнав об этом, Сталин пригласил оппонентов в Кремль, усадил за стол и стал озабоченно выговаривать:

— Ходят слухи, что вы постоянно между собой спорите, ругаетесь. В интересах развития советской литературы вы должны помириться и подать друг другу руки.

Писатели молчат. Сталин настаивает:

— Я прошу вас!

Писатели по-прежнему упорствуют. А в голосе вождя уже металлические нотки:

— Вас просит Сталин!

Литераторы встают и нехотя протягивают друг другу руки. Сталин для закрепления успеха предлагает:

— Теперь поцелуйтесь.

Оба надувшись, сдержанно и недовольно целуются. Вождь громко смеется:

— А я думал, вы принципиальные.

Как рукой сняло надутость, сдержанность, недовольство. Они уступили место смущенным улыбкам…

Праздничный прием в Кремле. Один из приглашенных, маститый писатель, подошел к Кагановичу, поздравил его и от избытка чувств расцеловался с ним. Затем так же подходил к Молотову, Микояну, Жданову… Поскольку избыток чувств не кончался, то целовался со всеми. Наконец он дошел до Сталина и тоже потянулся с поцелуем. Сталин отстранил его:

— Нельзя же в один вечер перецеловать все Политбюро. Оставьте кого-нибудь для следующего раза.

Но на другие банкеты эмоционального подхалима уже не приглашали.

Сталина по неотложному делу не смогли соединить ни с А. А. Фадеевым, ни с А. А. Сурковым, ни с кем-либо другим из руководства Союза писателей СССР. Отвечали только их секретари. Сталин сокрушенно вопросил:

— Почему погибла Римская империя? — И сам ответил:

— Потому что ею стали управлять секретари!

В различных ссылках на этот эпизод встречались и другие слова: «Империя погибла из-за того, что первостепенные лица поручали государственные дела второстепенным». Сталин, досадуя, вполне мог добавить их после замечания о секретарях.

С 1938 по 1960 гг. наркомат, а затем министерство финансов СССР возглавлял А. Г. Зверев. После войны, обеспокоенный чрезмерно высокими, по его мнению, гонорарами ряда писателей, он подготовил докладную записку и представил ее Председателю Совета Министров И. В. Сталину.

«Стало быть, получается, что у нас есть писатели-миллионеры, — протянул Сталин, ознакомившись с документом. — Ужасно звучит, а, товарищ Зверев, миллионеры-писатели…» — «Ужасно, товарищ Сталин, ужасно», — подтвердил министр.

Вождь вернул министру папку с его докладной: «Ужасно, товарищ Зверев, что у нас так мало писателей-миллионеров. Писатели — это память нации. Разве будет хорошо работать память, если живет впроголодь?»