Сталин шутит...

— Ну, как?

— Все время молчал.

— Может, все-таки хоть что-нибудь сказал?

— Кажется, одно слово только — «шпил»… Я не понял.

— Где он это сказал?

— Когда проезжали Смоленскую площадь.

В это время на Смоленской строили высотное здание, в котором впоследствии разместилось министерство иностранных дел. Все семь построенных в Москве сталинских высоток являли собой не только способности и возможности архитекторов и строителей, но также высокий вкус вождя. Сталин лично рекомендовал придать зданиям башенный стиль, который прекрасно вписывался в облик столицы.

На следующий день после того, как Сталин произнес загадочное слово «шпил», оно было «расшифровано». Собрали архитекторов и строителей и объявили: венчать здание должен строгий шпиль. Он, кстати, поначалу не планировался, но по завершении строительства здание от него только выиграло.

В старости у любого возникают проблемы с зубами. На обеде у Сталина в качестве десерта были поданы груши. Они показались ему чересчур твердыми.

— А мягких нет?

— Нет, товарищ Сталин…

— У меня дома мягкие, — похвалился Берия.

— Поезжайте к нему и заберите все, — велел Сталин.

Поехали, забрали, привезли. Груши оказались такими же самыми.

С укоризной глядя на Лаврентия Павловича, Сталин припечатал его всего одним словом:

— Очковтиратель!

Один из крупных хозяйственных руководителей был вызван в Кремль «на ковер». Сидит в приемной. Перегруженный делами и запоздавший, Сталин спрашивает его:

— Вы что здесь делаете?

— Жду, чтобы Вы меня выслушали, товарищ Сталин.

— Что? Тоже мне соловей нашелся… Мы вас не слушать, а ругать будем.

В трудные послевоенные годы в Мурманске было холодно и голодно. Из-за низкой покупательской способности населения на полках магазинов и складов пылились товары повседневного спроса.

Секретарь Мурманского обкома партии В. А. Прокофьев принял решение: снизить цены на 20%. Все быстро раскупили. Прокофьеву вечером позвонили из Москвы. Это было ожидаемо. Неожиданным оказалось то, что заседание Политбюро, где будет слушаться его вопрос, назначено на завтра на 12.00. Транспортное сообщение в те времена тоже было худым. Погода стояла нелетная. Чтобы большевик не нашел выхода? Прокофьев обратился к военным и успел прибыть в столицу к положенному сроку на бомбардировщике.

Сталин спросил:

— Как вы посмели без разрешения, самоуправно снижать цены?

Прокофьев честно и смело отвечал:

— У нас тяжелое положение. Продовольствия мало, топливо не выделено, город недоедает, замерзает. Хотелось помочь населению. Если бы я не снизил цены, товары бы сгнили на полках.

Сталин обратился к ответственным лицам за подтверждением сказанного. Выяснилось, что все — правда: фонды были исчерпаны, склады затоварены…

— Вопрос ясен, — подвел итог Сталин. — Товарищ Прокофьев человек инициативный, не боится брать на себя ответственность. Это хорошо. — Подождал и с неподражаемой интонацией прибавил:

— Однако за ним нужно присматривать, не то он по своей инициативе еще войну кому-нибудь объявит.

Мало того, что Председатель Верховного суда СССР И. Т. Голяков опоздал на совещание, он еще сидел и все время улыбался.

— Почему вы беспричинно улыбаетесь? — спросил Сталин.

— Да анекдот я сегодня услышал — смех разбирает…

— Расскажите его нам тоже.

— Не могу, товарищ Сталин, — сразу посерьезнел Голяков. — Только что Верховный суд оставил в силе приговор за этот анекдот — пять лет.

Сергей Иванович Кавтарадзе был известным грузинским большевиком, после революции занимал в республике ответственные посты. Но выступил против Сталина, примкнул к левой оппозиции, за что не раз арестовывался и был исключен из партии. В 1940 году его восстановили в рядах ВПК(б). Но он долго оставался не у дел. Занимал с женой комнату в коммунальной квартире, где сосед постоянно ругал его: «А свет надо выключать!», «А ведро с мусором надо выносить!», «А пол надо вытирать!». И тут телефонный звонок.

— Серго, ты живой? Кто говорит? Лаврентий говорит.

— Здравствуйте, Лаврентий Павлович.

— Как не стыдно — просто Лаврентий… Забыл старых друзей, не звонишь, не заходишь. А мы сидим, вспоминаем, товарищ Сталин спрашивает «где наш Серго»? Приезжай, я за тобой машину послал.

Вскоре Кавтарадзе оказался за одним столом со Сталиным и Берия. Поговорили и, хотя было поздно, Сталин вдруг предложил: