Михаил Кочнев - Миткалевая метель

Щипок поставил еще стан в светелке, только этот станок был поменьше. Наказывает он Охлопочку-Отонышку:

— Тки, да без прорех, без изъянов, а то с твоей кожи заплатки вырежу — порченое полотно штопать.

— Уж постараюсь, — не унывает маленький ткач.

Пошло у него дело на лад. Собрался Щипок ехать в Юрьев-Польский, повез фабриканту Ганшину сотканный товар. А когда собирал полотна, уж и так и этак повертывал ткань. Придраться не к чему. А все равно обругал Щипок ткачей: мол, плохо ткете.

Дед Мирон и шепчет Охлопочку-Отонышку:

— Маленький со смекалинкой, выручай нас. А то вернется Щипок из города и опять обманет: дескать, браковщик в конторе все наши хорошие товары забраковал. И опять нам — щипки да штраф от Аплейки.

— Не тужи, дед, я послежу за Щипком, — обещает внучонок.

Охлопочек-Отонышек пряслицу на мизинец надел, в осколок зеркальца поглядел и стал — не узнаешь его.

У Щипка был ременный кнут, а черенище у кнута полое — трубочкой. Охлопочек-Отонышек — так уж народ здешний сказывал — будто шмыгнул в черенище и посиживает. А может, и под сиденье спрятался.

Выехал в поле по бойкому тракту Щипок к большому торговому селу Симе 47 47 С и ма — село во Владимирской области. , торопится поспеть в Юрьев к базару. Охлопочку-Отонышку базар-то не больно нужен. Щипок. — свое, а мальчуган — свое. Пегая кобыла и не знает, чьего же голоса ей слушаться. Щипок счел, что на лошадь норов нашел.

— Н-но! Волчья сыть, карусель мохноногая! — понукает Щипок.

Въехал в Симу, едет мимо трактира базаром.

— Но! Розвальня! — сам кнутом лошадь.

Кнут — хлоп! А черенище свое: тпру, стоп! Кобыла и не поймет: или ей вскачь бежать, или на месте стоять. Щипок лютует. Встал на мешки с товаром. Кнут — хлоп, а кнутовище свое: тпру, стоп!

Бранится Щипок: когда, мол, я на такой ленивой колоде доберусь до Юрьева? Скинул он тулуп, спрыгнул с саней, бежит стороной дороги и рубцует лошадь. Кнут — хлоп. А черенище: тпру, стоп!

Услышал Щипок, что будто черенище останавливает лошадь, бросил кнут под лыковый кошель с сеном:

— Ах ты, деревяшка! Вот домой приеду, я тебя в печке сожгу!

Кое-как доехали до старинного городка Юрьева-Польского. Солнце уже на полдни поднялось. Щипок воткнул кнутовище за санную скобу, сам — в контору к приемщику, мешки с товаром начал таскать. Охлопочек-Отонышек вылез — может, из черенища, а может, из сена, — сел на облучке и ножки свесил.

В окно ему все видно, что делается в конторе, а в открытую дверь все слышно, что там говорят. Браковщик, как ни придира был, но даже и он похвалил щипковских ткачей за мастерство. На этот раз ни гроша штрафного не загнал себе под ноготь.

— Вот этот кусок Мирон ткал, — объясняет Щипок.

— Не тик, а прямо шелк! — любуется браковщик.

— А это вот Васька ткал.

— Не товар, а серебро!

— А это вот работал мой новенький ткачонок.

— Не товар, а золото!

Сдал товар Щипок, полны сани наклал клубьев пряжи. Домой поехал запоздно. А ехал-то он пьяным-пьян — всю дорогу к штофу прикладывался. В поле лунно. Снег блестками мерцает. К волостному селу Симе подъезжает Щипок и вслух подсчитывает, с кого и сколько сдерет он штрафу ни за что ни про что. Не вынес Охлопочек-Отонышек такой несправедливости: как чихнет где-то рядышком — может, в черенище, а может, и в сене, — да и говорит:

— Нечестно живешь ты, Оплюй Оплевыч! Рабочий народ обманываешь.

— А ты мне что за указ? Да я тебя сейчас в канаву брошу! — рассердился скаред Щипок на совестливый кнут.

Не знает спьяну-то, кто там сидит, в черенище. Разозлился Щипок и бросил кнут на снег, вожжами погоняет лошадь и плетушку с сеном уронил с саней… А кнут встал, снег стряхнул с себя и за Щипком вдогонку:

— Посади, все равно расскажу ткачам про твои плутни!

Щипок стоит на санях, что есть силы лошадь вожжами хлещет, через плечо оглядывается… А кнут не отстает. Щипок мимо оврагов в объезд, а кнутовище мальчишкой стало, бежит по насту чистым полем напрямик.

Подъезжает Щипок к своей светелке — а уж кнут на пороге лежит как ни в чем не бывало. Ткачи за станками сидят, сказки сказывают. Охлопочек-Отонышек — румян, как мак — тоже за станком.

— Ах ты негодный кнутишка, ты уж здесь!

Щипок схватил кнут, в печку бросил, а самого из стороны в сторону шатает, перегаром винным несет от него.

— За что такая немилость кнуту? — спрашивает Мирон.

— Не твое дело… Захочу — всю светелку спалю!

— Твоя воля.

Стал Щипок ткачей рассчитывать. А сам злой, так волком и глядит.