Михаил Кочнев - Миткалевая метель

Осторожно вылез он из укрытия. На его счастье, солдат подслеповатый во всю ивановскую храпит. Охлопочек-Отонышек притаился. Видит, на стене ящик и какая-то трубка висит. Любопытно ему, что это за штука такая: дай-де, посмотрю; снял трубку, посмотрел, к уху приложил, слушает. Все ему слышно. А это переговариваются между собой по телефону московский губернатор с владимирским. Владимирский губернатор докладывает, что иваново-вознесенские ткачи бастуют, прокламацию напечатали. Охлопочек-Отонышек слушает да запоминает.

Ни свет ни заря подкатил к управе Щипок. В корзине у него куры квохчут, поросенок хрюкает — подарок уряднику. Охлопочек-Отонышек снова спрятался. Вбежал в управу Щипок и столам и стульям кланяется. Тут зазвенел телефон; урядник встрепанный бежит, трубку прикладывает к уху:

— Слушаю, ваше благородие! У телефона урядник Свистунов.

Затряслись руки у Свистунова. А говорит с ним по телефону вовсе не благородие…

— Что прикажете? — мямлит Свистунов.

— А вот что прикажу: убирайтесь все отсюда, пока мы вас не выбросили за шиворот! Долой всех захребетников!

Как ужаленный отскочил от телефона Свистунов.

— Что с вами, господин урядник? — подбежал к нему Щипок.

— Что со мной, то сделают и с тобой… Хотят царя вверх тормашками, фабрикантов с помещиками тоже… И нас с тобой туда же… На-ка, послушай!

Щипок приложился ухом.

— Это я, степенный гражданин Аплей Щипок. Какие есть в больших городах новости?

— Новости самые хорошие. Революция начинается! Фабрики — рабочим! Земля — крестьянам! Буржуям — крышка!

— А кто это говорит, приказывает? — недоумевает Щипок.

Взял он шапку в охапку, да и вон оттуда — торопится домой, спасать свое богатство.

Суматоха поднялась. У Щипка куры из корзины вылетели, кудахчут по проулку; поросенок в огород убежал. Фабрикантишка гоняется за ними.

Тем временем Охлопочек-Отонышек не зевал; выскочил, сел в возок и покатил по прямой столбовой, по каменной. Едет он от посада до посада, от села до села, на каждом прогоне коротку сходку собирает, народ оповещает, радует:

— Долой царя! Фабрики — рабочим! Земля — крестьянам! Буржуям — крышка! Подымайтесь, мужики, рабочим помогать, революцию делать!

И дальше мчится…

А тут к фабричонке человек подходит, посланец к крестьянам, мыслями поделиться с мужиками хочет.

Идет он ближе; смолкли мужики… Мирон из-под ладони приглядывается: кто же бы это? Вроде который-то из Отонышковых братьев. Отонышковых-то три брата жило: Илья-старшак — этот в Питере на заводе в кузнецах работал; средний-то Иван — в Ярославле на Корзинкинской мануфактуре; младший, Митрей, в селе жил. Да за решетку его урядник упрятал за непокорство. Было это за год до прихода к Мирону паренька-малышка. Осталась изба с заколоченными окнами.

— Илья! Друг ты мой! Ты ли это?! — признал всех первее Мирон односельца. — Откуда?.. Из Питера? С завода или с фабрики?

— Из Сибири, дедушка Мирон… С каторги…

— Скажи нам, Илья, что всего дороже на свете и как нам дальше жить-быть? Доткали нас, добили… Сил больше нет…

— Дороже всего на свете правда трудовая. А без революции нам правды не добиться. Ради рабочего дела, ради революции ничего не щади… Вот после стачки меня к черту на рога угнали, жену чахотка доконала… Был сынок у меня, но и тот, знать, сгиб — наверно, о голоду умер… И след его пропал… Но все равно мы от своего не отступимся!

Глядь, гонит к фабрике Охлопочек-Отонышек;

— Дедка, дедка, радость-то у нас какая!

Илья увидел мальца-удальца, глазам своим не поверил; шатнуло его от радости нежданной…

— Сынок! Корешок!.. Ты ли это? Узнаешь ли меня? — закричал Илья.

— Папка, мой папка!.. Дедка Мирон, вот мой папка, про которого я тебе украдкой рассказывал, чтобы урядник не знал, чей я и откуда! — закричал Охлопочек-Отонышек и на шее у отца повис.

А дед Мирон и тем уж премного доволен, что такого смекалистого мальчишечку приютил, сберег, родным назвал, погибнуть не дал.

— Подымай наше знамя алое! — дал команду Илья.

Старый ткач взобрался по лесенке на крышу фабрики.

Красный платок на белом березовом колышке взвился над светелкой. Со всех концов народ торопится на сходку к фабричке. По улицам шум, веселье идет.

Только в большом доме у оплевыша Щипка в этот светлый час, как тараканы по щелям, забились по темным углам Щипковы последыши.

Фабриканту Федьке Гарелину после смерти отца в наследство все богатства перешли.