Михаил Кочнев - Миткалевая метель

— Ну, что мне с тобой, зайка, делать? Гулять хочешь или мне на воротник?

— Гулять… Отпусти ты меня снова в лес!

— Я добрый! Так и быть, отпущу, только ты меня по лесу покатай! — говорит Охлопочек-Отонышек.

А Хрисанф тем временем в чаще выстрелил в волка. Убил наповал. Тут Охлопочек-Отонышек и подскакал на зайце; притаился за пеньком, дожидается, за уши заячьи держится.

— Что, попался, серый волчище! — наклонился Хрисанф над волком.

— Попался, только, охотник, ты мне не обрадуешься. Я тяжелый, я железный, до дому меня не доне-сеть, — говорит вместо волка Охлопочек-Отонышек из-за березового пенька.

— Не донесу, так волоком доволоку. Ты не знаешь, какой я сильный — не только волка, а воз дров на себе довезу! — хвастает Хрисанфка.

Накинул он на волка веревку и поволок по снегу.

Охлопочек-Отонышек на опушке привязал бечевку волку за хвост, посиживает на санках. Хрисанф и волка и дрова везет.

— Эх, и правда, волк железный мне попался! — пыхтит, отдувается Хрисанф.

Так и доехал на Хрисанфе Щипков батрачок.

На третье утро Щипок посылает Охлопочка-Отонышка за водой. Делать нечего, надо ехать. Вкатил он бочку на санки, привязал ее, чтобы не упала, в передок ковш на длинном черенище поставил, сам на бочку сел.

Выходит на крыльцо сварливая Палашка, дочь Аплея, большая, неповоротливая. Послали ленивую полоскать полотенца на прорубь. Бельевая корзинка у нее на руке, а крынка с горячей водой — в корзинке. И эта, не лучше своих братьев, вздумала почваниться над работничком:

— Охлопочек-Отонышек, куда поедешь?

— К проруби!

— А с кем поедешь?

— С бочкою!

— С какою бочкой?

— С беленькой!

— Кому вода?

— Бездельникам! — не побоялся Охлопочек-Отонышек сказать правду в глаза.

Пучеглазая Палашка набросилась на Охлопочка-Отонышка с вальком — все у нее замашки отцовские:

— Ах ты голодранец, батрачонок непутевый! Не смей меня называть бездельницей! Я не тебе чета, я богатая, я фабрикантова дочь!

— А я дедушкин да бабушкин внучек.

— А на чем ты за водой поедешь!

— Вот на этом ковше!

— Ну и глупый ты батрачонок… И всё бы на ковше за водой ездили! — засмеялась Палашка.

— А ну, ковш, давай обгоним ее! — кричит Охлопочек-Отонышек.

Щегольливая, чванливая Палашка сморщила нос и побежала под гору. И не видит, что за корзинку зацеплена прочная нитка. Только Палашка под гору, а мимо нее в обгон просвистели санки… Маленький водовоз сидит на бочке:

— Вот и обогнал на ковше!

— Что это у тебя санки везде сами ездят? — не поймет Палашка.

Она полощет на ближней проруби, а он воду черпает на дальней. Полную бочку налил, закрыл кружком и черпак впереди санок воткнул. Сам думать стал, как же ему бочку с водой ввезти в крутую гору.

Озябла Палашка, губы у нее посинели. Опустила она руки в крынку с горячей водой; сидит над крынкой, плачет:

— Ой, замерзну теперь! Ой, до теплой печки не доплетусь!

Охлопочек-Отонышек подкрался, спрятался за корзинкой.

— А зябнут на морозе только ленивые, — говорит он.

— Крынка, ты горячая, хоть ты скажи, как же мне согреться? — спрашивает Палашка.

— Очень просто — работой согреваются, — отвечает за крынку Охлопочек-Отонышек. — Ты сейчас в гору беги, да назад не оглядывайся: жарко станет. Да смотри, чтобы снова ковш тебя не обогнал.

— Ну да, так и дам несчастному ковшу обогнать меня, фабрикантову дочь! — Палашку обуяла спесь.

Ухватилась Палашка за корзинку, а дно ко льду примерзло.

— Корзинка, корзинка, что ты стала такая тяжелая? — спрашивает Палашка.

— А ты беги — я полегче стану. Торопись! Дома оладьи едят, в окна глядят, долго ли ты еще, — подсказывает корзинка.

Палашка понатужилась, оторвала ото льда, подхватила корзинку, побежала в гору. Тут и бочка с водой поехала. Охлопочек-Отонышек сидит на бочке, стучит палочкой о ковш:

— Ковшик, ковшик, быстрее вези — давай обгоним Палашку!

Оглянется Палашка и еще пуще семенит ногами:

— Ну да, так и позволю, чтобы меня пустой ковшик обогнал!

А сама и не видит, что нитка по снегу ползет, что сама она, здоровая, и корзину несет и бочку с ковшом везет.

Все три дела сделал умелый Охлопочек-Отонышек. Скряга Щипок выдал ему небольшое жалованье.

— А ты и впрямь, корешок, маленький, но умеленький. Пожалуй, я тебя в светелку посажу, станок дам, ткать будешь, а то там у меня Мирон-старик все челноки растерял.

Охлопочек-Отонышек забежал в лавку, купил хлеба, принес бабушке с дедушкой. Поужинали старики досыта в первый раз в жизни. Больно уж рады — поильца, кормильца, помощничка дождались.