Эдит Гамильтон - Мифология. Бессмертные истории о богах и героях

Греки, как уже говорилось, не любили мифы, в которых людей приносили в жертву, чтобы или умилостивить богов, или сподобить Мать-Землю дать богатый урожай, или получить еще какие-нибудь другие блага. К подобным жертвоприношениям эллины относились так же, как мы, то есть считали чудовищными. Если божество требует человеческой крови, это проявление зла, а ведь «боги, творящие зло, уже не боги», как утверждал Еврипид [290] Цитата из трагедии Еврипида «Беллерофонт», от которой сохранились лишь фрагменты. — Прим. ред. . Поэтому сюжет об Ифигении, принесенной в жертву в Авлиде, неизбежно должен был претерпеть изменения. Согласно изначальной архаичной версии, жертва понадобилась после того, как греки убили находившееся под покровительством Артемиды дикое животное, и вернуть расположение богини провинившиеся охотники могли, только зарезав на алтаре юную деву. Но в более поздние времена уже казалось кощунством выставлять Артемиду в таком зловещем свете. Прекрасная повелительница лесов, защитница беспомощных чад никогда бы не потребовала смерти ни в чем не повинного создания.

В результате эта история получила новую развязку. В Авлиде Ифигения, которую вот-вот должны были повести на заклание, запретила Клитемнестре идти с ней к жертвенному алтарю: «Останься здесь: так легче будет нам обеим» [292] Реплики здесь и далее: Еврипид. Ифигения в Авлиде. Перевод И. Ф. Анненского. . Долго царица сидела одна. Потом вдали показался человек. Почему он бежит? Разве будет торопиться тот, кого посылают сообщить матери самое страшное? Но гонец выкрикнул: «Благие вести!» Ее дочь не погибла. Это чистая правда, хотя, что именно с ней произошло, никто не знает. Когда жрец уже собирался перерезать ей горло, все присутствующие потупили взоры, не в силах смотреть, но его изумленный возглас заставил всех поднять глаза. Свершилось чудо! Дева исчезла, а на земле у алтаря лежала зарезанная лань. Это сделала Артемида. Она не позволила обагрить свой алтарь человеческой кровью и сама подменила жертву. «О ахейцы! / <���…> На алтаре богини перед вами / Лань горная — а благородный дар, / Царевною возданный Артемиде, / Охотницей божественной отринут… / Она довольна, греки, — ободритесь!» — возвестил жрец. «И сам скажу, владычица, что видел, / Была меж нас… и скрылась… Знать, богам / Ее призвать к себе угодно было», — завершил свой рассказ вестник.

Но Ифигению не забрали на небеса. Артемида поселила ее в Тавриде (нынешний Крым), на берегу Понта Аксинского («негостеприимного моря»), у варваров, имевших жестокий обычай приносить в жертву богине любого грека, очутившегося в их краях. Об Ифигении Артемида позаботилась, сделав ее жрицей в своем храме. Однако труд служительницы богини был печальным. Сама она соотечественников не убивала, но ей приходилось «обряжать их на смерть», согласно древним незыблемым традициям, а потом передавать в руки палачам.

Много лет прослужила Ифигения в храме богини, когда к неприветливому берегу пристала греческая галера. Она оказалась здесь не вынужденно, спасаясь от бури, а по доброй воле, хотя все знали, как люто поступают тавры с пленными греками. Только отчаянная нужда могла заставить греческий корабль бросить здесь якорь. С первыми лучами солнца на берег вышли двое молодых мужчин и украдкой стали пробираться к храму. Оба явно были знатного рода и держались как царские сыновья, хотя у одного из них лежала на челе печать глубокой скорби. «Не кажется ль тебе, Пилад, что это богини дом?..» [293] Реплики здесь и далее: Еврипид. Ифигения в Тавриде. Перевод И. Ф. Анненского. Вставки в квадратных скобках — текст Эдит Гамильтон. — прошептал он и услышал в ответ: «Так кажется обоим нам, Орест». Первый юноша произнес: «На алтаре следы ахейской крови».

Орест со своим верным другом? Что привело их в этот опасный для греков край? Это случилось до или после того, как суд Афины снял с Ореста вину за убийство матери? Все произошло спустя некоторое время после приговора. Хотя Афина объявила Ореста очистившимся от вины, в этом варианте сюжета не все эринии согласились с таким решением, часть из них продолжала преследовать Ореста, или ему так казалось. Даже вынесенный Афиной оправдательный приговор не вернул ему душевного покоя. Гонительниц стало меньше, но они не думали отступаться.