Юрий Либединский - Сослан-богатырь, его друзья и враги

У каждого нарта есть не только свое имя, но и свой характер и своя манера поведения, как это всегда бывает у людей в действительности. Живут нарты большим обществом, в котором есть свои установившиеся обычаи, на наш, современный взгляд порою очень странные. Но если оглянуться на прошлое человечества, эти обычаи можно понять и объяснить. Более того, если вглядеться в некоторые черты сравнительно недавнего прошлого народов Северного Кавказа, то и у них можно обнаружить многие обычаи, приписываемые нартам. И сейчас, когда осетин хочет похвалить хозяйку дома за ее гостеприимство, домовитость, за ее находчивый ум и мудрость, он называет такую женщину именем Шатаны, так как в нартских сказаниях Шатане свойственны как раз те достоинства, которые и сейчас считаются похвальными у осетинской женщины. Хитрого человека, обманщика осетины называют именем Сырдона — нарта, обладавшего этими свойствами.

Черкесы и кабардинцы, у которых есть тоже свои нартские сказания, издавна прозвали целебные источники, на месте которых сейчас находятся курорты Минеральных Вод, Нартсана, что значит «богатырский напиток». Так в русский язык вошло слово «нарзан». Название кабардинского селения Нартан обозначает место нартских игр, место состязаний в ловкости и силе, которыми часто развлекается нартская молодежь в сказаниях. Кукурузу осетины и сейчас называют «нартским хлебом».

Ученые установили, что нартские сказания стали возникать в древнейшую эпоху величайших открытий человечества, когда люди, научившись добывать огонь, обрабатывать и закалять металлы, преисполнились радостной и гордой уверенности в своем первом месте среди других детей природы, в своем призвании стать владыками стихий и повелителями земли. Не случайно первого нарта звали Басты-Сары-Тых, что в буквальном переводе с осетинского означает «мировой силы голова». Не правда ли, в этом имени есть сходство с русским словом «человек» — тем словом, о котором наш великий писатель А. М. Горький сказал: «Человек — это звучит гордо». И по сказаниям мы видим, что гордые нарты не клонили головы перед силами небесными и земными, боролись со всяким насильником, который пытался их покорить, давали отпор как иноземцам, так и феодалам-алдарам.

В наше советское время стали осуществляться самые заветные мечтания человечества. Советский строй уничтожил господствующие классы помещиков и буржуазии, земли и пастбища стали достоянием народа, люди получили невиданную по мощи власть над природой. Ее дала людям наука, ставшая достоянием трудящихся. С небывалой силой расцвело народное искусство.

Мне выпало счастье работать над переводом осетинских нартских сказаний. Но уже закончив эту работу, я не смог с ней расстаться. Обособленные нартские сказания стали в моем воображении переплетаться, соединяться, срастаться, а в некоторых случаях — дополняться мотивами кабардинских сказаний, которые мне тоже были известны.

Так возникла эта повесть о Сослане, его друзьях и врагах.

Пришел в страну нартов голодный год. Не было дождя, солнце выжгло посевы и луговые травы. Падать стал домашний скот, а дикие, питающиеся травой звери разбежались. За ними ушли хищники. Ничего не могли добыть нарты на охоте, и пропала у них вера в свои силы. Нартские юноши, столь отважные раньше, до того ослабели, что, с утра придя на нихас — на место, где собираются мужчины обсуждать свои дела, — засыпали там, а если и просыпались, только и слышно было, как вспоминают они о пирах, о жирной доле при дележе угнанного скота, — никто не вспоминал о булатном мече, гибком луке и меткой стреле.

У одного из нартов, Сырдона (о нем еще много будет рассказано!), была собака, увертливая и дерзкая. Случалось, прибегала она на нихас, и не находилось человека, который прогнал бы ее, — все спали. Прыгала она через головы спящих нартов — кому рот оближет, у кого обувь сгрызет или перегрызет пояс. И вот однажды старейший из нартов, Урызмаг, пришел на нихас и видит: словно на поле битвы, лежат отважные нартские юноши, а собака Сырдона свои мерзости совершает над ними. Разгневался Урызмаг. Бросил он в собаку свою тяжелую палку из кости мамонта, древнего зверя. Но собака увернулась и визжа убежала, а палка, ударившись о камень, сломалась — с такой силой бросил ее Урызмаг. Собрав обломки, разгневанный, вернулся он домой. Швырнул он на пол обломки своей палки, всей тяжестью тела опустился в свое кресло и затрещало под ним его кресло, из мамонтовой древней кости сделанное, резьбою изукрашенное.