Валерий Воскобойников - Повесть о неустрашимом Зигфриде и могущественных нибелунгах

«Не случилось бы распри, если две королевы врозь!» — только и успели подумать жители, как обе свиты столкнулись на высоком каменном крыльце храма.

— Не заступайте нам путь, Кримхильда! — выкрикнула разгневанная хозяйка города и страны. — Помните, что вы — всего-навсего супруга нашего вассала!

— Хороша королева, если вассалы берут ее в наложницы! — зло засмеялась Кримхильда.

— Позволь узнать, Кримхильда, кого же ты посмела назвать наложницей? — растерялась королева. — Уж не меня ли?

— Тебя! Своею чванливостью ты долго добивалась этой правды. Или ты не знаешь, кто в ту ночь был с тобою в постели? Уймись и подумай, кто может зваться рабыней: я — жена короля, великого Зигфрида, или его наложница?

— Кримхильда! Об этих твоих словах сегодня узнает Гунтер. Думаешь, он стерпит такое поношение нашей чести!

— Скажи ему, скажи! Будто он не знает и сам! Тебя я долго жалела, прикидывалась не ведающей правды. Но безумной своею гордостью ты принудила меня открыть тебе все, коли ты и в самом деле потеряла тогда разум и не сообразила, кто был с тобою в ту ночь! Могу ли я дружить с той, которая считает меня своею подданной? Прочь с дороги, наложница!

И Кримхильда царственно, гордо вошла в храм.

Дамы молча стояли кругом. Молодые воины отвернулись, словно не видели ссоры, не слышали тех небывалых оскорблений, которые одна королева высказала другой.

Растерянная Брюнхильда, прислонившись к стене, горько рыдала.

Дамы поднесли ей платок. У одной нашлось успокоительное снадобье. Брюнхильда вошла в храм, но думала лишь об одном — о невозможной клевете, о своем бесчестье!

Служба была бесконечной. А еще, совсем близко, впереди справа, стояла окруженная своими придворными жена Зигфрида. И столь ненавистной показалась Брюнхильде даже спина той, которая заслоняла в этот миг весь свет. Была бы она сейчас в своем Изенштайне, не раздумывая всадила бы кинжал в эту спину, отбросила бы ногой упавшее тело и прошла бы мимо, больше не вспомнив о нем. Но приходилось слушать заунывную службу, постоянно упираясь взглядом в клеветницу.

Наконец можно было покинуть храм.

«Нет, я не уйду. Я дождусь ее выхода. И пусть ответит она за свои слова. Они с Зигфридом оба ответят!» — думала королева.

И тут появилась Кримхильда.

Брюнхильда сразу заступила ей путь:

— Нет, постойте! Вы должны ответить за свою клевету. Что дало вам право называть меня так?

— Освободите дорогу, — проговорила Кримхильда. — Наложница вы и есть. — И Кримхильда покрутила перед нею пальцем с перстнем.

То был золотой перстень с брильянтом, от которого исходил магический свет. Еще бы Брюнхильде не помнить свой перстень! Он был ее любимым. Она его берегла, надевала на праздники. А потом он пропал.

— Не отвечает ли на ваш вопрос этот перстень? Его принес Зигфрид в ту ночь. Или вы его не узнали?

— Мой перстень! И горе той злой руке, которая посмела его у меня похитить. Теперь-то я вижу, чья была эта рука!

— Лучше тебе бы смолчать! Долго я жалела тебя — нет, не украла я перстень. Его принес мне Зигфрид после той ночи. Теперь посмотри на пояс. Неужели ты скажешь, что пояс тоже сняла с тебя я? — Как жесток был смех Кримхильды в этот момент. — Зигфрид принес и перстень, и пояс. Пусть все узнают, что ты — всего лишь его наложница!

Пояс, ее пояс, великая тайна, которой ее одарили боги, был теперь на Кримхильде. Тот пояс, который давал ей могучую, нечеловеческую силу, пока она не лишилась его. Брюнхильда не могла понять, почему он очутился на Кримхильде.

Она стояла, раздавленная неожиданной клеветой, позором, все это слышала свита, а Кримхильда гордо удалялась к своим покоям.

— Зовите короля! Я буду стоять здесь, пока он не придет, пока не услышит от меня, как я на этом месте была оклеветана, опозорена его сестрою! — И она зарыдала вновь.

Гунтер, окруженный знатнейшими вассалами, пришел скоро. Ему лишь сказали:

— Королева рыдает у храма. Ее оскорбили! Остальное объяснять побоялись.

— Любовь моя, кто посмел нанести вам обиду! Где он, этот обидчик? Он сегодня же поплатится жизнью!

— Король, мне больно, мне стыдно рассказывать о том бесчестье, которому я предана! Ваша сестра здесь говорила при всех, будто тайно, до вас, я была наложницей Зигфрида!

— Какая глупая ложь! — перебил ее Гунтер. — Да стоит ли страдать из-за подобных наветов!