Валерий Воскобойников - Повесть о неустрашимом Зигфриде и могущественных нибелунгах

Наконец отряд был собран и предстал перед королем. Даже вьючные лошади, на которых крепили дорожную кладь, отличались особой статью. Солнце отражалось в щитах, убранных драгоценными камнями, и в звонких шлемах. Лихие скакуны нетерпеливо косились на своих седоков, ждали команды, чтобы устремиться в путь.

Двенадцать воинов, двенадцать молодых рослых красавцев смотрели влюбленными глазами на Зигфрида и тоже с нетерпением ждали команды.

На проводы собрался весь двор. Матери печально вздыхали, стараясь удержать слезы. Даже сама королева была невесела и улыбалась через силу.

— Не печальтесь! — сказал им Зигфрид. — Не тревожьтесь за нас понапрасну, в обиду мы себя не дадим! Готовьтесь встречать невесту.

Что же это — спала она или только на мгновение прикрыла глаза, а уже снова лежит без сна и думает ни о чем и обо всем сразу?.. И смотрит с постели в окно на небо. А небо теряет ночную черноту, сереет…

Кримхильда любила смотреть в открытые окна на город, по звукам узнавала, чем он живет. Только и было у нее занятие теперь, что в окна смотреть, — такое она придумала развлечение.

Ночные стражи пошли в последний обход. Всю ночь тяжело и громко вышагивали они вокруг дворца, перекликались, пели одну и ту же протяжную ночную песню, призывая горожан к покою и сну, а дурных людей — забыть о злых замыслах. Теперь, в последнем обходе, они запели утреннюю песню, повеселее, и эта песня будила оружейников, поваров, сапожников, портных, всех горожан.

Во дворце еще тихо, только она не спит — незаметно выглядывает в окно. На сторожевых башнях протрубили в рог и ударили в утренний колокол.

Медленно открылись городские ворота, и поднялась кованая решетка.

С другой стороны ворот уже столпилась вереница повозок. Сельские жители просыпаются раньше городских, чтобы везти съестные припасы для города. И если посмотреть из окна в боковой стене, можно их увидеть. Девушек с молоком в кувшинах, парней с корзинами, а в корзинах — еще живые, вытащенные вечером из Рейна, трепыхающиеся рыбины, в других корзинах — виноград, яблоки. А на повозках — мясо, коровьи, бараньи, козьи туши, прикрытые зелеными травами, крапивой, или горячий, только что испеченный хлеб. И весь этот товар люди торопятся завезти в город, а там у разных домов их ждут уже слуги, быстро все разберут, и следующим утром новая вереница селян будет собираться в туманных сумерках у городских ворот.

Она была девочкой и жила свободно, вольно. Каждый день ее вывозили за город — побегать по просторным лугам, поплескаться у песчаного берега в Рейне. И подружки играли с ней вместе. Сколько они смеялись тогда, веселились! А теперь все ушло. Она, королевна, принцесса, — словно пленница в своей стране. Все ей теперь нельзя. Каждый шаг нужно делать по правилам. А лучше всего — сидеть в покоях и заниматься рукоделием с придворными дамами. Дожидаться, пока какой-нибудь принц не пожелает на ней жениться. Вот тогда, если братья сочтут принца достойным, она станет хозяйкой, но уже не в своей, а в чужой стране. Пока же лишь несколько еще незамужних подруг остались в ее окружении. Вместе день за днем занимаются они рукоделием, поют песни о героях, девах и женихах. А потом она смотрит в окно, как город живет, — вот и весь ее день.

Недавно у нее появилась тайна. Здоровенный рыжий веселый парень, пекарь, проходя мимо, вдруг забросил прямо ей в окно горячую круглую пахучую булочку. И как он догадался, что она стояла в тот миг у окна! Она поймала ту булочку, и душа ее повеселела. И на другое утро парень снова забросил в ее окно булочку, и на третье.

Кримхильда уже подумывала, не бросить ли ему в ответ золотое колечко.

Вот и теперь, после того как горожане по узким улицам прогнали к воротам свой скот — коров, свиней, коз, — чтобы они паслись до вечера на лугах за крепостными стенами, должен был появиться веселый булочник. Но вдруг главная улица, от ворот к королевскому дворцу, заполнилась топотом конских копыт, людскими окриками, и во двор перед дворцом стремительно въехали молодые витязи.

Их было больше десятка. Красавцы кони вынесли их на середину двора и резко замерли. Их шлемы, щиты отражали солнце и слепили глаза. Их одежды были богато расшиты — такие братья ее надевали только по торжественным дням. Впереди на белом коне гордо сидел красивый могучий юноша, и конь танцевал под ним. Юноша тихо скомандовал, и все его рыцари спрыгнули на землю. А гордый витязь, словно догадываясь, словно видя сквозь каменные стены, заглянул прямо в ее окно, в ее глаза, в ее душу, и Кримхильда почувствовала, что сердце ее сладостно дрогнуло.